Заявление Председателя Банка России Эльвиры Набиуллиной по итогам заседания Совета директоров Банка России 22 октября 2021 года
Добрый день!
Мы приняли решение повысить ключевую ставку на 75 базисных пунктов, до 7,50% годовых. Это существенный шаг. Очевидно, что мы не в зоне тонкой настройки. Такой шаг обоснован не только динамикой текущей инфляции, но прежде всего высокими инфляционными ожиданиями и существенным пересмотром прогноза по сравнению с июлем. Инфляция начнет снижаться с более высокой точки, чем мы предполагали. Это требует большего ужесточения денежно-кредитной политики, чем планировалось в июльском прогнозе и ожидалось в сентябре.
А теперь подробно, почему мы приняли такое решение.
Прежде всего о ситуации с инфляцией.
В августе и особенно в сентябре инфляция складывалась существенно выше прогноза. В первые недели октября инфляционное давление не демонстрирует признаков ослабления.
Хотя сентябрьский сюрприз в данных по инфляции вызван в основном временными факторами, мы расцениваем эту ситуацию как потенциально опасную из-за ее влияния на инфляционные ожидания. Напомню, инфляция существенно ускорилась из-за более скромного урожая овощей, а также роста издержек в животноводстве. Мясо, молоко, овощи — это так называемые товары-маркеры. Заметный рост цен на товары-маркеры, даже при небольшом их весе в потребительской корзине, может разогнать инфляционные ожидания. В прошлом году мы это видели на примере сахара и подсолнечного масла. В сегодняшней ситуации уже повышенных ожиданий это влияние может быть еще сильнее.
Инфляционное давление продолжает формироваться в том числе под воздействием цен на мировых рынках. В последнее время продолжила расти стоимость продовольствия, угля, цветных металлов и особенно природного газа. Удорожание газа влияет на цены азотных удобрений, что в итоге может дополнительно усилить ценовое давление на продовольственных рынках со стороны издержек сельхозпроизводителей. Впрочем, есть и такие товары, по которым наблюдается стабилизация и даже коррекция цен вниз. Это сталь, железная руда, драгоценные металлы, лес. Но пока нет уверенности, насколько устойчивы эти тенденции. Мировые рынки по-прежнему остаются источником повышенных инфляционных рисков.
Но речь идет не только и не столько о разовых факторах. Более важно то, что выше цели находятся показатели устойчивой инфляции. Это говорит о давлении со стороны спроса. А точнее, о том, что имеет место значительный дисбаланс между текущим уровнем спроса и способностью предложения удовлетворить этот спрос. Быстро нарастить производство не всегда возможно. Скорость его подстройки к расширению спроса может наталкиваться на ограничения по мощностям, на нехватку комплектующих и сырья, на узкие места в логистике. А для экономики в целом — и на ограниченную численность рабочей силы.
Для преодоления этих ограничений и расширения предложения может потребоваться длительное время. И пока этого не произойдет, повышенный спрос не превратится в рост потребления. Он лишь выльется в повышение цен для тех потребителей, кто будет готов — или просто вынужден — платить по этим возросшим ценам. Или в недоступность подорожавших товаров — для остальных. Именно такую ситуацию мы наблюдаем сейчас. История с автомобилями, пожалуй, самый яркий пример.
Избыточный спрос — тот, который не может быть удовлетворен расширением производства, — не является источником дополнительного экономического роста. Он позволяет производителям с легкостью перекладывать свои дополнительные издержки на потребителей. И тем самым снижает мотивацию компаний повышать эффективность производства, производительность труда.
Текущий спрос подогревается высокими инфляционными ожиданиями. После снижения в августе и сентябре инфляционные ожидания населения и бизнеса снова растут и вернулись к максимумам последних лет. Чем дольше инфляционные ожидания остаются на повышенных уровнях, тем более жесткая политика потребуется для возвращения инфляции к цели.
Мы существенно повысили прогноз по инфляции на этот год по сравнению с июлем — до
Теперь об экономике. За исключением нефтяной отрасли, где действуют ограничения ОПЕК+, экономика в целом вернулась на долгосрочные тренды роста во втором квартале, а в ряде секторов их превысила. Замедление темпов роста в третьем квартале отражает то, что восстановительная фаза завершена. Следует отметить, что на ВВП третьего квартала сказались снижение урожая и осложнение эпизоотической ситуации. Без учета сельского хозяйства, по нашим оценкам, рост ВВП квартал к кварталу был положительным.
Основную поддержку росту оказывает потребительский спрос. Разовые выплаты дополнительно поддержали потребление домохозяйств. По данным опросов, предприятия рассчитывают на дальнейшее увеличение спроса. Данные по ВВП за второй квартал и оперативная статистика за третий показывают, что валовое накопление основного капитала в этом году также растет быстро и даже быстрее, чем мы предполагали в июльском прогнозе.
Крупный сектор, где еще имеется значимое пространство для восстановительного роста, — это нефтяная отрасль. ОПЕК+ постепенно смягчает ограничения на добычу. При этом конъюнктура мировых рынков энергоносителей значительно улучшилась. Мы повысили прогнозную цену нефти в этом и следующем году — до 70 и 65 долларов США за баррель соответственно.
Пару слов о рынке труда. Безработица приблизилась к историческим минимумам, а число вакансий — к историческому максимуму. Для заполнения новых рабочих мест требуется либо приток трудовых мигрантов, либо перераспределение действующей рабочей силы между регионами, отраслями и предприятиями. Этот процесс объективно более медленный, чем возвращение к работе свободных рабочих рук в период восстановительного роста. Рост конкуренции между работодателями за специалистов создает предпосылки для роста зарплат. Важно, чтобы рост зарплат был согласован с ростом производительности труда в соответствующих секторах. В противном случае он выльется в более высокие издержки, которые будут переложены на потребителя. И рост номинальных зарплат в итоге будет съеден инфляцией.
Мы сохраняем прогноз роста ВВП на следующий год и далее. Дополнительное ужесточение денежно-кредитной политики, направленное на возвращение инфляции к цели, соразмерно положительному вкладу в совокупный спрос со стороны внешнего спроса и инвестирования средств ФНБ. В этом году рост ВВП составит
Денежно-кредитные условия существенно не изменились с сентябрьского заседания. Повышение рыночных ставок вслед за увеличением ключевой ставки пока оказывает на них ограниченное влияние. Это во многом связано с влиянием возросших инфляционных ожиданий. Главный индикатор того, что и в третьем квартале денежно-кредитные условия оставались скорее мягкими, чем нейтральными, — это сохранение высоких темпов роста кредитования во всех сегментах.
С сентябрьского заседания по вчерашний день доходности ОФЗ повысились на
В сентябре — октябре продолжился рост ставок по депозитам, хотя и медленнее, чем в предыдущие месяцы. Условия привлечения средств на вклады все еще не настолько привлекательны, чтобы стимулировать население к активному использованию этой формы сбережений.
Что касается кредитования, корпоративный сегмент продолжает устойчиво расширяться. На рынке потребкредитования наблюдается незначительное замедление. В ипотеке после некоторого замедления в июле — августе, связанного с пересмотром условий программ льготного кредитования, осенью темпы вновь ускорились. Учитывая факт, мы пересмотрели прогнозный диапазон по кредитованию населения на этот год вверх на 3 процентных пункта, до
Что касается рисков для прогноза, проинфляционные риски превалируют.
Основной риск — длительное сохранение инфляционных ожиданий на повышенном уровне. И этот риск тем весомее, чем дольше наблюдается высокий рост цен, даже если он связан с временными факторами. Мы уже это видим по последним трем месяцам.
В части внешних условий проинфляционные риски также остаются. В первую очередь они связаны с ценами на энергоносители и другие сырьевые товары. Демпфирующие механизмы защищают внутренний рынок от колебаний мировых цен на сами ресурсы. Но удорожание производства зарубежных товаров может отразиться и на нашей инфляции. Например, это происходит, когда мы ввозим импортные станки, автомобили, произведенные за границей из подорожавших металлов.
Дезинфляционные риски в основном связаны с тем, что издержки производителей могут так же быстро сократиться, как и выросли. Недавно мы наблюдали многократный рост цен на контейнерные перевозки. Это повысило стоимость доставки грузов по всему миру. Но сейчас этот рост прекратился, и, возможно, цены если и не вернутся на доковидные уровни, но отыграют большую часть роста этого года, что потом отразится на стоимости товаров.
Важным дезинфляционным фактором для нас также остаются перспективы восстановления выездного туризма.
Должна отдельно остановиться на вводимых сейчас противоэпидемических ограничениях. Прошлой весной мы полагали, что ограничения приведут к сильному сокращению спроса, то есть создадут дезинфляционные риски. Во втором квартале 2020 года так и случилось. Но опыт последующих волн пандемии показал, что спрос все в меньшей степени подвержен ограничениям, а вот предложение сокращается из-за приостановки работы предприятий. Мы считаем, что теперь влияние ограничений скорее проинфляционно.
Основной негативный эффект придется на отрасли, непосредственно зависящие от ограничений, прежде всего сферу услуг. Правительство ввело меры поддержки для наиболее уязвимых сегментов экономики, прежде всего малого и среднего бизнеса и его сотрудников. Банк России со своей стороны выделил лимит 60 млрд рублей в рамках спецмеханизма рефинансирования со ставкой 4% для банков, которые на льготных условиях будут кредитовать попавший под ограничения малый и средний бизнес.
Мы также выпускаем рекомендации банкам и микрофинансовым организациям идти навстречу тем заемщикам — физлицам и предпринимателям, — которые нуждаются в реструктуризации кредитов.
Теперь о наших будущих решениях. Выросла вероятность того, что уровень ключевой ставки будет выше, а время удержания ставки на повышенном уровне дольше, чем мы закладывали в прошлом прогнозе. По базовому прогнозу в следующем году ставка в среднем составит 7,3–8,3% годовых, а в 2023 году — 5,5–6,5%. То есть ключевая ставка вернется в свой долгосрочный нейтральный диапазон не ранее середины 2023 года.
Спасибо за внимание.
Сессия вопросов и ответов
ВОПРОС (агентство Reuters):
Рассматривался ли сегодня на заседании вариант повышения ставки на 100 базисных пунктов? И когда стоит ожидать окончания цикла ужесточения ДКП?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Такой вариант, сразу скажу, рассматривался. Мы рассматривали действительно много вариантов, и среди них был вариант повышения ставки на 100 базисных пунктов. Про окончание цикла ужесточения ДКП пока говорить рано. Будем анализировать, как развивается ситуация.
ВОПРОС (агентство «Интерфакс»):
У меня вопрос первый про инфляцию. Оцениваете ли вы, что текущий ее уровень — это уже пик и она начнет в скором времени снижаться? Или вы не исключаете все же выхода инфляции в какой-то момент за 8%?
Еще вопрос по поводу ставки. Диапазон средней ключевой ставки до конца года —
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Что касается текущей инфляции. На нее сейчас оказывают большое влияние разовые факторы. Мы это видим и по ценам на продовольствие, и по урожаю. В целом на конец года, как я уже говорила, мы видим инфляцию
Для нас очень важно, чтобы начали замедляться устойчивые факторы инфляции. И своими решениями мы влияем именно на это.
И что касается сезонно сглаженных показателей инфляции: если брать квартал к кварталу, то III квартал был ниже второго. Будем смотреть, как будет складываться ситуация в IV квартале. Естественно, мы ожидаем с учетом наших решений по денежно-кредитной политике снижения устойчивых показателей инфляции в следующем году.
Что касается ставки. Действительно, мы не исключаем и дальше нестандартных шагов. 100 базисных пунктов обсуждались не только на этом заседании, та вилка, которую мы дали до конца года, допускает и такой вариант.
ВОПРОС (газета «РБК»):
Верно ли мы понимаем из релиза, что Банк России не считает новые антикоронавирусные ограничения, которые вводят власти многих регионов, потенциально дезинфляционным фактором? Могут ли они в дальнейшем повлиять на ваше решение по ключевой ставке? Сколько для этого должны длиться ограничения? И насколько жесткими они должны быть?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Я уже сказала, что мы скорее видим влияние антикоронавирусных ограничений как проинфляционное — больше на сторону предложения, чем на сторону спроса. Конечно, многое будет зависеть от того, какие конкретно ограничения и на какие сроки регионы будут устанавливать. Мы будем анализировать ситуацию исходя из этого, учитывать и развитие эпидемической ситуации, и ограничения, которые налагаются, при принятии нами решений.
ВОПРОС (The Bell):
Как ЦБ оценивает риски стагфляции в России и в мире? И будет ли принимать какие-то меры для борьбы с ней?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Если под стагфляцией понимать устойчиво низкие темпы роста, даже отрицательные темпы роста, которые одновременно сопровождаются повышенной инфляцией, честно говоря, я такой сценарий не считаю высоковероятным ни для экономик других стран, во всяком случае наших торговых партнеров, ни для нашей экономики.
Да, мы видим риски высокой инфляции в мире. И мы такой сценарий, один из сценариев, представили в Основных направлениях денежно-кредитной политики на следующие три года. Но в рамках этого сценария мы ожидаем, что из-за устойчивого инфляционного давления центральные банки мира, как и Банк России, будут ужесточать денежно-кредитную политику, чтобы инфляция, ожидаемая инфляция, возвращалась на целевой уровень.
При прочих равных это, конечно, несколько снизит выпуск в экономике, и мы это видим по подходам центральных банков. Сейчас многие из них считают, что инфляция в их странах во многом временная, но, если будут факторы, которые будут указывать, что она более постоянная, конечно, мы ожидаем от них более быстрого ужесточения денежно-кредитных условий и того, что не будет допускаться высокая инфляция.
Но если говорить о темпах роста на долгосрочном горизонте, экономики действительно могут столкнуться с периодами более низких темпов роста, во многом из-за структурных факторов — замедления роста численности населения, скорости технологического развития, энергоперехода. Конечно, этот фактор тоже надо учитывать. А для нас это означает, что больше внимания нужно уделять структурным изменениям, для того чтобы обеспечить высокие темпы долгосрочного роста.
ВОПРОС (агентство ТАСС):
У меня такой вопрос. Президент поручил разработать меры поддержки сельхозпроизводителей и сдерживания продуктовых цен. Участвовал ли как-то в этих обсуждениях Центробанк? И возможно, у вас есть какие-то предложения относительно механизмов по сдерживанию цен?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Нет. Это все-таки функция Правительства, соответствующих министерств — выработка конкретных решений, которые могут повлиять на динамику цен в тех или иных отраслях. Мы своими решениями, своей денежно-кредитной политикой влияем на инфляцию, на общий темп роста цен.
ВОПРОС (газета «Известия»):
Есть ли оценка влияния необеспеченного спроса на инфляцию? Сколько это добавляет к показателю?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
К сожалению, не могу уточнить (что имеется в виду. — Ред.), это письменный вопрос. Либо темп роста необеспеченного кредита, либо речь идет о том, что мы называем избыточным спросом, который не может быстро быть покрыт растущим предложением.
Если говорить о втором, то это отражается на том, насколько устойчивые компоненты инфляции выше нашей цели. Мы видим, что они заметно выше, и пока не видим их замедления. Может быть, они перестали расти, но пока не замедляются к нашей цели (вблизи 4%. — Ред.). Поэтому сегодняшнее решение направлено именно на то, чтобы эти устойчивые факторы инфляции, которые как раз отражают то, о чем вы говорите, начали ослабевать.
ВОПРОС (газета «Коммерсантъ»):
Какие новые, именно новые, разовые факторы Банк России идентифицировал в сравнении с прошлыми заседаниями Совета директоров? В целом как мотивируются изменения прогноза по инфляции на конец года?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
По сравнению с прошлым заседанием Совета директоров мы видим, что урожай оказался хуже наших ожиданий. И эпизоотическая ситуация больше влияет на ситуацию в животноводстве. Плюс к этому логистические проблемы длятся дольше. И мы видим это в том числе, например, по ситуации с автомобилями, по спросу на автомобили, по ценам на автомобили.
И изменение прогноза на этот год как раз во многом мотивируется тем, что разовые факторы оказали большее влияние.
ВОПРОС (агентство Bloomberg):
Вы очень сильно, конечно, подняли ставку. Это было неожиданно. Тем более неожиданно в преддверии локдауна, когда вся экономика к этому готовится. Хотя в пресс-релизе ничего про локдаун сказано не было. Сейчас вы объяснили, что вы видите проинфляционный фактор в локдауне.
Меня вот что интересует. Означает ли это, что новости о локдауне добавили вам «ястребиности» буквально вчера. И вы, конечно, своей брошкой-стрелой пронзаете прямо в сердце двойным шоком нашу российскую экономику, потому что у нее один шок и сейчас еще второй шок в виде, собственно, этого. То есть насколько это увеличило ставку, интересно?
И связанный с этим вопрос по поводу коммуникации. Как я уже сказала, это было неожиданное решение, то есть большинство аналитиков не считали ваши сигналы, и этих сигналов не было. То есть наблюдается некая проблема с коммуникацией с рынком. Означает ли это, что вы знаете больше, чем говорите? Что вы знаете такого ужасного, что нас ждет в будущем? Потому что это очень тревожный сигнал.
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Что касается повышения ставок. Мы не принимаем эти решения исходя из одного фактора. Безусловно, учитываем влияние разных факторов. Мы видим, что инфляция не замедляется, пока во всяком случае. Устойчивый фактор — инфляционные ожидания выросли, и рост инфляционных ожиданий на фоне роста цен по товарам-маркерам, о которых я говорила, может усилить вторичные эффекты и отразиться на инфляции по широкому кругу товаров.
Для того чтобы это предотвратить, на наш взгляд, нужен более серьезный шаг денежно-кредитной политики.
Что касается влияния локдауна. Я уже сказала, что, по нашей оценке, он скорее носит проинфляционный характер.
И по экономике. Все-таки ограничения коснутся предприятий не очень большого числа отраслей. Это, безусловно, услуги. Здесь действует малый и средний бизнес, и он уязвим по отношению к этим ограничениям. Поэтому и Правительство принимает очень оперативные решения по адресной поддержке именно тех предприятий, той части экономики, которая может испытать негативные последствия от этих ограничений.
И мы одновременно приняли решения по тому, чтобы такого рода предприятия, которые столкнутся с ограничениями, не столкнулись с тем, что банки сократят их кредитование. Кредитование малому и среднему бизнесу растет. Мы при этом считаем, что в этот период надо, безусловно, бороться с инфляцией, потому что от инфляции, от роста цен страдают все наши граждане.
ВОПРОС («Российская газета»):
Каким сейчас ЦБ видит предел повышения ключевой ставки? Не выход на двузначность, а более реальный диапазон на данный момент.
Если шире: где предел влияния роста ставки ЦБ на инфляцию именно в нынешней ситуации, когда мы видим, что монетарными методами справиться с ней не получается, и подошли ли мы к нему вплотную?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
По пику повышения ключевой ставки мы прогнозов не даем и не будем их давать. Мы даем прогноз среднегодовой ключевой ставки. Мы его уточнили и, на наш взгляд, именно среднегодовая ключевая ставка влияет на денежно-кредитные условия и, собственно говоря, на трансмиссию, и поэтому это более важно. Еще раз хочу подчеркнуть: мы даем прогноз только по среднегодовой ставке.
Что касается пределов влияния нашей денежно-кредитной политики, роста ставки на инфляцию в нынешней ситуации, мы считаем, что мерами денежно-кредитной политики мы способны вернуть инфляцию к цели, прежде всего инфляцию, которая обусловлена устойчивыми факторами. Устойчивые компоненты сейчас находятся выше нашей цели по инфляции.
Безусловно, мы при этом учитываем, как разовые факторы, неустойчивые факторы влияют на инфляционные ожидания, а мы видим, что они на них влияют так, что инфляционные ожидания растут и через это становятся устойчивыми факторами. И конечно, мерами денежно-кредитной политики на такие факторы мы влиять можем.
ВОПРОС (портал «Белфинанс», г. Белгород):
У меня следующий вопрос. Он касается именно продовольственной инфляции. Центральный банк ожидал снижения продовольственной инфляции как минимум за счет сезонного фактора, прежде всего урожайности овощей и фруктов. Но, как вы сказали, прогноз по урожайности не оправдался, и в связи с этим по итогам сентября мы видим, что в Белгородской области, что в целом по России продовольственная инфляция продолжает расти.
В связи с этим у меня два вопроса. Первое: означает ли из-за неоправдавшегося прогноза, что уже не стоит ожидать снижения продовольственной инфляции в этом году?
И второй вопрос: может ли Центральный банк все-таки еще повлиять на замедление продовольственной инфляции как раз за счет ключевой ставки или каких-либо других инструментов?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Вы правы. Мы действительно ожидали снижения продовольственной инфляции. Этого не произошло из-за того, что урожай оказался хуже наших ожиданий, и эпизоотическая ситуация тоже сильно влияет на инфляцию, мы это видим по животноводству, по мясной группе продуктов.
Как она себя будет вести дальше, зависит от завершения сбора урожая, он еще не завершился, от погодных условий в этот период. И это один из факторов, почему такая широкая вилка прогноза инфляции на конец этого года —
7,4% будет означать, что продовольственная инфляция начнет, скорее всего, снижаться в IV квартале, а 7,9% значит, что она может остаться вблизи текущих темпов. Поэтому сейчас ситуация во многом будет зависеть от того, что будет происходить в сельском хозяйстве.
Денежно-кредитная политика все-таки влияет на совокупный спрос, а через него — на инфляцию в целом. И наша политика должна обеспечивать снижение инфляции в целом, в том числе и по продовольствию.
ВОПРОС (агентство «РИА Новости»):
ЦБ улучшил прогноз по росту ипотеки в 2021 году до
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Да, действительно, мы видим, что ипотека растет быстро, быстрее, чем мы ожидали ранее. Видоизменилась льготная программа, но она востребована, расширяется программа адресной семейной поддержки и базовая программа также привлекательна для людей. Мы считаем, что такой рост, судя по тому, что происходило по факту этого года, как раз и позволяет нам повысить прогноз на 2021 год.
Что касается риска появления «пузырей», то это скорее даже не столько темпы, сколько качество этих кредитов. Мы смотрим, что происходит с показателем долговой нагрузки, соотношением стоимости залога к стоимости кредита. Пока существенных изменений здесь не видим, но будем смотреть, как будет развиваться ситуация. Если ситуация по этим качественным показателям будет вызывать опасения, конечно, мы будем готовы рассматривать и дополнительные макропруденциальные меры. Но макропруденциальные меры, еще раз, это влияние именно на такие, скорее качественные, характеристики ипотеки.
ВОПРОС (агентство «Интерфакс»):
У меня вопрос в продолжение темы рынка розничных кредитов. Вы говорили, что ЦБ рассмотрит в IV квартале вариант повышения коэффициентов риска по необеспеченным розничным ссудам, если вы увидите повышенные темпы роста. С учетом того, что вы повысили прогноз вообще по розничным кредитам, насколько велики шансы, что вы воспользуетесь этим инструментом и не будете ждать, когда депутаты примут в Государственной Думе законопроект, который позволит вам ограничивать долю необеспеченных кредитов?
И второй вопрос связан с Банком «Открытие». Сегодня заканчивается прием заявок от потенциальных интересантов. Можете рассказать, вообще есть ли такие, кто хочет приобрести 50% в капитале «Открытия» или, может быть, всю группу целиком и какие шансы у IPO «Открытия», насколько сейчас это является базовым вариантом?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Что касается розничного кредитования, действительно, оно незначительно замедлилось. Мы очень внимательно отслеживаем ситуацию и, если понадобится, готовы воспользоваться механизмом, который у нас есть, имеются в виду надбавки. Что касается количественных ограничений, даже если закон будет быстро принят, а мы на это рассчитываем, если он будет принят в осеннюю сессию, то нужно будет срочно выпустить и нормативно-правовые акты, мы их уже готовим. Но и банкам (необходимо будет. — Ред.) настроить свои информационные, технологические системы. Это потребует времени.
По нашей оценке, после принятия закона потребуется как минимум полгода для того, чтобы эти меры ввести в действие. Поэтому мы, конечно, не исключаем, что, если ситуация на рынке необеспеченного потребительского кредитования будет развиваться таким образом, что будет создавать предпосылки для рисков, то мы воспользуемся тем инструментом, который у нас есть.
Что касается ситуации с продажей «Открытия», сегодня, действительно, завершается подача заявок. Пока поэтому комментировать рано, день еще не закончился, но IPO мы продолжаем рассматривать как один из базовых вариантов.
ВОПРОС (УралБизнесКонсалтинг, г. Екатеринбург):
Одной из причин инфляции называется слишком быстрое восстановление спроса, за которым не поспевает производство. Но, поднимая ставку, вы заставляете бизнес больше платить за кредиты. Как они в таких условиях быстро нарастят производство?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Первое, что можно сказать. Сложившиеся сегодня денежно-кредитные условия не ограничивают кредитную активность предприятий. Кредиты предприятиям растут высокими темпами. По нашей оценке, на сегодняшний день это около 9% в годовом выражении. Это существенно выше, чем было в препандемический период, т.е. кредиты предприятиям растут.
Второе. Предприятия разных отраслей экономики, реального сектора экономики получили рекордный сальдированный финансовый результат. Что это означает? Они получили прибыль. Вот если взять сальдированный финансовый результат, который они получили за 12 месяцев до июля этого года, у нас статистика есть по июлю, то это где-то чуть больше 21 трлн рублей. Если сравнить с 2019 годом, препандемическим (можно 2020 год не брать в сравнение), то тогда было 15,8 трлн рублей. Это рост прибыли предприятий на треть по сравнению с препандемическим уровнем.
При этом прибыль получили не только сырьевые секторы. Значительный рост прибыли — в полтора раза рост прибыли — для обрабатывающих секторов экономики. В сельском хозяйстве выросла прибыль. Прибыль — это источник финансирования инвестиций, расширения производства наряду с кредитным ресурсом, который доступен, который продолжает расти.
Мы видим сейчас ограничения для роста, в том числе на стороне самого предложения. Это и рабочая сила, которая дорожает, которую не просто нарастить в тех или иных населенных пунктах, на тех или иных рынках. Это — из-за логистических проблем — и нехватка комплектующих, в том числе тех, которые импортируются. Поэтому здесь, скорее, действуют ограничения на стороне предложения.
ВОПРОС (журнал Fomag.ru):
Повышение ставок по кредитам, т.е. привлекать и обслуживать долговую нагрузку предприятиям будет все сложнее. Есть ли здесь риск дефолтов и банкротств по причине невозможности обслуживать долги? Как это отразится на росте и восстановлении экономики?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
По сути дела, этот вопрос связан с предыдущим. Мы не видим риска больших дефолтов и банкротств по причине невозможности обслуживать долги, как я уже говорила. Прибыль предприятий растет. Безусловно, в каждом секторе, в каждой отрасли есть эффективные предприятия, есть те, которые не очень эффективные. Многие должны уходить с рынка, давая место, возможности эффективным предприятиям расширять свои производства. Именно так происходит рост экономики, повышение производительности труда.
ВОПРОС (газета «Ведомости»):
Какие приемлемые темпы роста сбережений населения являются для Банка России комфортными для оценки эффективности мер ДКП в текущих условиях? Должны ли они при этом превысить темпы роста кредитных портфелей?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Скорее, здесь, наверное, не столько темпы роста сбережений и кредитных портфелей надо сравнивать, они действуют одновременно. Весь трансмиссионный механизм идет и по линии кредитов, и по линии депозитов, не говоря уже и о валютном канале, и канале дохода.
Но мы сейчас видим, что, скорее, есть склонность к потреблению в условиях, когда формы сбережений, особенно банковских депозитов, не являются привлекательными для людей.
Мы, конечно, смотрим на то, как ведут себя и динамика депозитов, и динамика кредитов.
ВОПРОС (агентство Reuters):
У меня вопрос тоже по рынку ипотеки. Мы слышим от банков постоянно о том, что и 2020, и 2021 год — это выдачи на триллионы рублей, и мы понимаем, что эти кредиты выдавались по максимально привлекательным для населения ставкам. И соответственно, процентные риски банков в ситуации, когда они выдают очень много длинных кредитов в тот период, когда постоянно повышается ставка, процентные риски растут. Вопрос: как эту ситуацию оценивает регулятор? Видите ли вы эти риски? Будете ли вы что-то предпринимать, вообще на радаре эта проблема или нет?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Безусловно, процентные риски для банков — это существенная часть рисков, и мы всегда обращали внимание на то, что банки должны управлять процентными рисками.
Просто процентный риск, например, по льготной ипотеке, где значительная часть выдач была в прошлом году, взял во многом Минфин на себя, бюджет. И при этом мы считаем, что банки должны управлять этим процентным риском, его оценивать, но не перекладывать на людей по плавающей процентной ставке по ипотеке. В любом случае это должно быть регулируемо.
Это, собственно, бизнес банков, это их профессиональная задача — управлять процентным риском.
ВОПРОС (агентство Bloomberg):
ФРС США согласилась наконец допустить на биржу ETF на биткойн. Готов ли к этому ЦБ Российской Федерации?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Нет, не готов.
ВОПРОС (агентство «Интерфакс»):
Не видите ли вы рисков на фоне всех ваших принятых решений ухода в следующем году инфляции ниже таргета, значительно ниже таргета? И вы частенько приводите средний диапазон за условно три года — например, вы говорили, инфляция в среднем была
И еще вопрос: вы уже много сказали про влияние ограничительных мер и их проинфляционные факторы, а какое влияние они будут оказывать на экономику? Не видите ли вы рисков того, что они вместе с проводимой денежно-кредитной политикой принесут риски ухода роста экономики ниже потенциального уровня? И нашло ли это отражение в том, что вы не поменяли прогноз по росту ВВП, хотя раньше не исключали, что вы его повысите?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Первое. По поводу инфляции ниже таргета. Первая часть вопроса была — есть ли такой риск. А второе — нет ли у нас такой цели.
Мы не видим такого большого риска. Да, есть дезинфляционные риски для нашего базового прогноза, мы их обозначили, но видим все-таки, что проинфляционных рисков больше.
Безусловно, если мы увидим, что устойчивые факторы инфляции резко ослабевают, что эти факторы ведут к снижению инфляции, мы будем принимать соответствующие меры денежно-кредитной политики.
Цели иметь инфляцию ниже таргета у нас нет. Мы действительно можем оценивать постфактум, что называется, в прошлом, за прошедшие три года, где в среднем находилась инфляция, понимая прекрасно, что инфляция каждый год не может находиться ровно на 4%. Она волатильна, еще и учитывая множество разовых факторов, о которых мы говорим. Но цель у нас — это годовая инфляция 4%.
Следующий вопрос по поводу влияния ограничений на экономику. Те ограничения, которые сейчас объявлены, на наш взгляд, будут иметь не очень, наверное, большое влияние. Конечно, многое будет зависеть от того, как будет дальше развиваться эпидемическая ситуация и какие меры будут приниматься. Здесь, безусловно, здоровье людей — это главный приоритет. При этом в прогнозе мы пока это не учли, мы даже обсуждали это, потому что у нас не было возможности учесть, меры были буквально недавно объявлены. Но качественная оценка, на наш взгляд, все-таки что влияние будет небольшим.
И на фоне проводимой денежно-кредитной политики мы пока не видим, что это приведет к тому, что экономика будет расти ниже потенциала. Да, это скажется на определенном наборе отраслей, прежде всего в секторе услуг, где и так не по всем секторам у нас было восстановление до доковидного тренда, просто это восстановление будет более медленным, наверное.
ВОПРОС (газета «Коммерсантъ»):
Считают ли в Банке России, что в ближайшие месяцы можно ожидать только снижения темпов роста внутреннего спроса в Российской Федерации, но не остановки этого роста? В целом предполагает ли ЦБ, что проинфляционный эффект локдауна осенью 2021 года будет ниже, чем в сходных ситуациях осени 2020 года?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Да, мы не ожидаем остановки роста внутреннего спроса. На наш взгляд, и в 2022 году будет расти, и далее будет расти.
Что касается проинфляционного эффекта локдауна этого года, наверное, скорее, как на уровне прошлого года, может быть, чуть-чуть ниже. Пока, наверное, сложно об этом сказать с полной уверенностью.
ВОПРОС (портал BankNN, г. Нижний Новгород):
Вопрос такой. Количество заявок на ипотеку, по данным НБКИ, в сентябре снизилось на 41% по сравнению с аналогичным периодом 2020 года. Видит ли Банк России факторы, за счет которых сектор ипотечного кредитования сможет расти без тех условий, которые до июля текущего года давала льготная ипотека?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Вопрос по ипотеке действительно важный. Хотела бы начать с того, что есть очень большая путаница между ростом ипотечного портфеля и между ростом выдачи ипотеки. Вы сказали, что в сентябре количество заявок снизилось на 41%. Но расширение кредитования отражается показателем «рост портфеля». Кстати, это касается не только ипотеки, но, по сути, всех видов кредитования. На выдачу влияет не только выдача новых кредитов, но и рефинансирование старых. Если мерить только по заявкам, вы видите заявку на кредит, который в этот момент может быть погашен в другом банке. И надо понимать, что при снижении ставок в прошлом году масштабы рефинансирования были серьезными. И сейчас даже это есть, потому что люди рефинансируют кредиты, которые брали чуть раньше, когда ставки были выше. И поэтому в снижении выдачи может как раз отражаться то, что упала доля спроса на рефинансирование при повышении ставок.
Поэтому интерпретировать статистику выдач как характеризующую кредитную активность — это ошибочно. Портфель же ипотеки, который отражает, как реально увеличивается ипотечный кредит, квартал к кварталу растет большими темпами, примерно теми же, что и год назад, и в 2 раза быстрее, чем в 2019 году.
У нас действительно льготные программы трансформировались, но продолжают действовать. И базовые ставки по ипотеке интересны людям, поэтому мы ожидаем в этом году высоких темпов роста, да и в следующем году тоже двухзначных темпов роста ипотеки.
ВОПРОС (телекомпания Енисей, г. Красноярск):
Что повлияло на укрепление рубля? Как это отразилось и отразится на изменении инфляции?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Напомню, что курс у нас плавающий, на него влияет множество факторов. Безусловно, значимое влияние оказывает хорошая конъюнктура мировых товарных рынков, рост стоимостных объемов нашего экспорта, потому что мировая экономика восстанавливается и больше спроса в физическом объеме предъявляется на товары нашего экспорта.
Восстановление объемов экспорта нефти, нефтепродуктов, металлов улучшает наш текущий счет и действует в сторону укрепления рубля. Повышение ставки, безусловно, повышает привлекательность рублевых активов, и не только для иностранных инвесторов, но и для наших граждан.
Сами изменения валютного курса трансформируются или переносятся в цены постепенно. Как правило, этот процесс растягивается от 3 до 6 месяцев в зависимости от группы товаров, по некоторым группам товаров это может быть даже и больше. И при укреплении курса перенос тоже растянут во времени.
Мы оцениваем коэффициент переноса изменения курса в изменение темпа роста цен где-то в 0,05. Что это означает? Это означает, что укрепление курса на 10% с учетом всех лагов, о которых я сказала, вычитает из инфляции примерно половину процентного пункта на горизонте одного года. Мы это учитываем в наших прогнозах и расчетах.
ВОПРОС (агентство «РИА Новости»):
Минфин России предлагает повысить лимит, достижение которого необходимо для начала инвестирования из ФНБ, с 7 до 10%. Поддерживает ли ЦБ такое решение?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
В принципе решение в таком направлении мы поддерживаем, потому что считаем, что в условиях тех вызовов, которые ожидают российскую экономику (это и в целом развитие ситуации на финансовых рынках, и энергетический переход), конечно, хорошо бы быть уверенным в том, что подушка безопасности у нас достаточная. Но тем не менее мы понимаем, что Правительство будет инвестировать, и эта планка 10% — она не исключает того, что будет инвестироваться около 2,5 трлн из Фонда национального благосостояния в крупные инвестиционные проекты.
Спасибо! Всего хорошего.