Заявление Председателя Банка России Эльвиры Набиуллиной по итогам заседания Совета директоров 12 февраля 2021 года
Добрый день!
Сегодня мы приняли решение сохранить ключевую ставку на уровне 4,25% годовых.
Экономика восстанавливается достаточно уверенно. Напомню, на прошлом заседании мы ожидали паузу в восстановлении экономической активности в конце 2020 года. Статистика по ВВП и оперативные индикаторы указывают на то, что этого не произошло. При этом и инфляция складывается выше наших ожиданий.
Далее я остановлюсь подробнее на факторах, которые мы учитывали при принятии решения.
Начну с экономики. То, что ситуация оказалась лучше ожиданий, связано с рядом причин. Во-первых, во время осенне-зимнего периода пандемии не было таких строгих ограничений, как весной. Во-вторых, и люди, и бизнес оказались лучше подготовлены ко второй волне и быстрее адаптировались. Не произошло спада в кредитной активности, потребительский спрос сохранился в том числе благодаря росту онлайн-покупок. Наконец, внешний спрос на товары российского экспорта также оказался выше ожиданий.
По нашим оценкам, дальнейшее восстановление спроса в экономике будет носить устойчивый характер. Его будут поддерживать расширение кредитования в условиях мягкой денежно-кредитной политики, массовая вакцинация и улучшение настроений населения и бизнеса.
Бюджетные расходы оказали существенную поддержку реальному сектору экономики в острый период кризиса. Ожидается, что влияние стимулирующих мер сохранится и в первом полугодии текущего года. Затем запланированное начало нормализации бюджетной политики снизит степень этого влияния. Но при этом бюджет будет оставаться стимулирующим по сравнению с его долгосрочными параметрами, установленными бюджетным правилом.
В этой ситуации рост экономики продолжится благодаря дальнейшему восстановлению как внутреннего, так и внешнего спроса. Восстановлению внутреннего спроса будет способствовать снятие ограничений по мере улучшения эпидемической ситуации, особенно в секторе услуг. Поддержку внешнему спросу окажет восстановление мировой экономики. Таким образом, дезинфляционное влияние со стороны спроса в целом будет снижаться.
Мы сохраняем прогноз роста ВВП на 2021 год в
Второе — инфляция. Годовая инфляция увеличилась до 5,2% в январе. Это выше цели Банка России. Повышенный уровень инфляции сложился во многом из-за переноса ослабления рубля и роста цен на мировых товарных рынках. По нашим оценкам, вклад переноса курсовой динамики в годовую инфляцию составил примерно 1 процентный пункт. Несколько меньшим, но значительным был вклад со стороны высоких цен на продовольственных рынках. Учитывая повышенные инфляционные ожидания и ограничения со стороны предложения, влияние этих факторов на цены может быть более продолжительным.
Перенос в цены произошедшего в прошлом году ослабления рубля еще продолжается, хотя и затухает. На цены в последнее время могли повлиять не только колебания курса рубля во второй половине 2020 года, но и его весеннее ослабление, когда производители не могли сразу пересмотреть цены из-за резкого сокращения спроса. В итоге наложение двух эпизодов ослабления рубля может сохранять инфляционные ожидания на повышенных уровнях в течение более длительного периода времени.
Повышательное давление на внутренние цены сохраняется из-за ситуации на мировых товарных рынках, и прежде всего — на рынках продовольствия. Продовольственные цены выросли из-за сокращения запасов и неблагоприятных погодных условий. При этом рост цен на зерновые увеличивает издержки при производстве продукции животноводства, и он не только сам по себе является проинфляционным фактором, но может создавать и вторичные эффекты. Следует отметить, что в части рынков зерна новый механизм экспортных пошлин будет сглаживать влияние колебаний мировых цен на внутренние.
Наконец, на инфляцию по-прежнему влияет группа факторов, связанных с эпидемической ситуацией. Это нехватка рабочей силы в отдельных отраслях, увеличившиеся издержки предприятий на соблюдение санитарно-эпидемиологических норм и сохраняющиеся временные сбои в поставках из-за нарушения логистических цепочек. Эти факторы оказывают давление на инфляцию со стороны предложения.
Учитывая характер этих процессов, по нашим оценкам, годовая инфляция пройдет пик в феврале—марте, после чего начнет плавно снижаться. Это будет связано с постепенным исчерпанием упомянутых проинфляционных факторов. С марта значимую роль в снижении годовой инфляции будет играть статистический эффект базы. По нашему прогнозу, в целом за этот год цены вырастут на
Третий фактор, который мы учитывали при принятии решения, — это сохраняющиеся мягкие денежно-кредитные условия. Если говорить о номинальных ставках по кредитам и депозитам, то они изменились незначительно, однако в реальном выражении ценовые условия смягчились. В отдельных сегментах банки продолжали смягчать и неценовые условия кредитования. Доходности ОФЗ при этом несколько возросли на фоне роста долгосрочных ставок на мировых финансовых рынках.
Благодаря денежно-кредитной политике и антикризисным мерам государственной поддержки прирост требований банковской системы к организациям ускорился до 10,2% в прошлом году, что выше, чем в 2019 году. Темпы роста требований к населению составили 12,9%. Экономика и заемщики получили необходимые ресурсы для того, чтобы легче преодолеть острую фазу кризиса и вернуться к развитию.
В 2021 году денежно-кредитные условия останутся мягкими и будут способствовать дальнейшему расширению кредитования, несмотря на ожидаемое сворачивание льготных программ. По прогнозу, требования банковской системы к организациям в этом году вырастут на
Что касается ситуации с колебаниями ликвидности банковского сектора, которые наблюдались в последние месяцы, то они не оказали влияния на денежно-кредитные условия. Банк России по-прежнему удерживал ставки денежного рынка вблизи ключевой. Этому способствовала отлаженная операционная процедура, которая эффективна в ситуации как дефицита, так и профицита ликвидности.
Сегодня мы опубликовали обновленный базовый прогноз Банка России. В него заложены следующие предпосылки.
Прежде всего улучшились перспективы внешних условий. Ожидания более быстрого роста мировой экономики связаны с массовой вакцинацией и дополнительными фискальными стимулами в развитых экономиках. Это усилит внешний спрос на товары российского экспорта. Поэтому мы повысили прогноз цен на нефть с 45 до 50 долларов США за баррель на 2021 и 2022 годы. Вместе с тем, учитывая высокую неопределенность, связанную с возможной динамикой пандемии, наш прогноз остается консервативным. Более быстрое восстановление спроса на нефть, по нашим оценкам, может в большей степени транслироваться в рост объемов добычи, а не цен на нефть.
Что касается горизонта 2022–2023 годов, то наш прогноз сохраняется. Экономика будет расти темпами
Теперь о рисках для прогноза. На горизонте этого года дезинфляционные риски уже не преобладают. И в целом на прогнозном горизонте про- и дезинфляционные риски сбалансированы.
К проинфляционным рискам относится, во-первых, возможный рост цен на мировых товарных рынках. Во-вторых, одним из наиболее сложно предсказуемых факторов остается эпидемическая ситуация. Возможное ее ухудшение обусловит сохранение высоких издержек предприятий, трудностей с транспортировкой товаров, нарушенных цепочек производства. В-третьих, инфляционные ожидания могут оставаться на повышенном уровне продолжительное время. В-четвертых, важно отметить, что восстановление экономической активности может происходить неравномерно и характеризоваться точечными всплесками цен в отдельных сегментах. Например, при снятии ограничений в секторе услуг, наиболее пострадавшем во время пандемии, повышение спроса в случае недостаточного роста предложения может выступить временным проинфляционным фактором. Масштаб и продолжительность его действия будут зависеть от нового баланса спроса и предложения, поведения населения, формирования новых потребительских привычек, а также темпов снятия ограничений на трансграничные поездки. В-пятых, мы по-прежнему учитываем сохраняющиеся геополитические риски, которые могут отразиться на динамике доходностей, на инфляционных и курсовых ожиданиях.
Другую группу рисков составляют дезинфляционные факторы. Во-первых, нормализация бюджетной политики может иметь более значимое влияние на конечный спрос и, соответственно, динамику цен. Во-вторых, сохраняется неопределенность относительно потребительского поведения. Во время карантина и длительной самоизоляции многие отказались от части услуг, сформировали новые привычки потребления и образа жизни. Мы не знаем, будут ли они устойчивыми и какое влияние будут оказывать на динамику цен. В-третьих, после открытия границ естественно ожидать переориентации спроса на услуги зарубежного туризма. Восстановление трудовых миграционных потоков, логистических цепочек выступит дезинфляционным фактором. И наконец, по мере смягчения режима ограничений компании смогут снижать затраты на санитарную обработку помещений и противоэпидемическую защиту сотрудников и клиентов. Это ослабит давление на издержки для бизнеса.
И в заключение — о перспективах денежно-кредитной политики. Мягкая денежно-кредитная политика вместе с пакетом антикризисных мер Правительства способствовала восстановлению экономики после острой фазы кризиса. По нашим оценкам, мы считаем потенциал для смягчения денежно-кредитной политики исчерпанным. Ее дальнейшее смягчение могло бы привести к дополнительному росту проинфляционных рисков. При этом в среднем в течение 2021 года денежно-кредитная политика останется мягкой, поддерживая восстановление российской экономики. В базовом сценарии возвращение к нейтральной денежно-кредитной политике будет происходить постепенно. Мы будем определять сроки и темпы этого возвращения, исходя из нашей задачи поддержания инфляции на цели.
Спасибо большое за ваше внимание.
Сессия вопросов и ответов для СМИ
ВОПРОС (агентство Reuters):
Получается, цикл смягчения политики закончился в июле прошлого года? Может ли переход к нейтральной политике начаться уже в этом году?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Действительно, мы считаем, что цикл смягчения закончился в нашем базовом сценарии. Безусловно, мы будем смотреть за развитием ситуации. Напомню, что в Основных направлениях денежно-кредитной политики мы рассматривали разные сценарии — четыре сценария. И с учетом неопределенности мы будем уточнять. Но сейчас в базовом сценарии цикл смягчения действительно закончился, и мы будем обсуждать сроки перехода к нейтральной политике, темпы перехода по мере того, как будет развиваться ситуация.
Когда это будет происходить? Я уже тоже сказала. Это будет зависеть от развития ситуации. Поэтому сейчас о конкретных сроках пока говорить рано.
ВОПРОС (агентство «РИА Новости»):
ЦБ в пресс-релизе сообщил, что ждет пика инфляции в феврале—марте. На каком уровне вы его прогнозируете? Не ожидаете ли вы, что в апреле с отменой соглашения о стабилизации цен на масло и сахар продовольственная инфляция вновь ускорится?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Мы ожидаем пика годовой инфляции действительно в феврале—марте. Если говорить о месячных данных, то это может быть даже скорее в феврале. Но если смотреть годовую инфляцию понедельную, то это может быть в первой половине марта. Потом у нас будет заметен эффект базы прошлого года. Напомню, что как раз со второй половины марта в прошлом году был достаточно резкий рост цен, и конечно, это отразится на показателях годовой инфляции. Уровень мы оцениваем где-то в пределах около 5,5%. После этого годовая инфляция начнет снижаться.
Что касается отмены соглашения о стабилизации цен на масло и сахар, мы не ожидаем, что это даст какой-то большой эффект на общие показатели инфляции. Тем более мы понимаем, что это должен быть какой-то плавный переход, и мы не ожидаем скачка цен.
ВОПРОС (агентство ТАСС):
У меня в продолжение вопрос про инфляцию. Вы обозначили факторы, которые являются проинфляционными: это нехватка трудовых ресурсов и затраты предприятий на соблюдение норм. Хочу поинтересоваться: насколько они могут оказать глубокое, существенное влияние? И могут ли помешать достижению целевого уровня 4% в следующем году?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Этот фактор действительно сейчас существует, но по мере улучшения эпидемической ситуации и снятия ограничений мы считаем, что действие этого фактора будет уменьшаться. В прогнозе инфляции мы оцениваем и те, и другие факторы. И на наш взгляд, при любом факторе мы сможем вернуть инфляцию к 4% — к цели на среднесрочном горизонте.
И в этом году мы дали прогнозную оценку интервальную на конец года. Это инфляция вблизи 4%. И на следующий год все наши модельные расчеты показывают, что при проводимой денежно-кредитной политике мы добьемся цели в 4%.
Безусловно, если факторы какие-то будут играть бОльшую роль, это может потребовать корректировки денежно-кредитной политики, мы к этому готовы.
ВОПРОС (агентство «Интерфакс»):
Вы ранее говорили, что вы в начале 2021 года перейдете как раз к публикации прогнозной траектории ключевой ставки. Вы определились с форматом — в каком виде будет публиковаться эта траектория? И когда конкретно вы можете начать ее публиковать?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Мы собираемся начать публиковать траекторию ставки в апреле, по итогам следующего опорного заседания. Действительно, этот прогноз будет включать видение Совета директоров по прогнозной траектории ключевой ставки.
При этом я хотела бы обратить внимание, что эта прогнозная траектория не будет точечной. Эта траектория будет отражать весь спектр модельных расчетов, сценарных условий, которые принимались во внимание при обсуждении вопроса на Совете директоров.
ВОПРОС (газета «КоммерсантЪ»):
В каких отраслях, сферах экономики в 2021 году выпуск, по оценке ЦБ, может быть близок к потенциальному или выше него?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Действительно, мы видим некоторую неравномерность не только в восстановлении экономики, но и в приближении к потенциалу. Восстановление идет медленнее в секторе услуг, в силу того что существуют ограничения, и там еще далеко до потенциала. Но это не означает, что, даже когда у нас в определенных секторах выпуск ниже потенциала, это не создает ценового давления. Ценовое давление может возникать при более быстром восстановлении спроса, но когда предложение не поспевает. Это один из вопросов, на который мы смотрим.
Но есть секторы, по которым действительно уже достигнут потенциал и, может быть, где-то даже выше. Это строительство в ряде регионов, стройматериалы, внутренний туризм тоже в ряде регионов, мы можем говорить. Строительство, может быть, даже в целом, жилищное строительство.
ВОПРОС (агентство Bloomberg):
Раньше вы говорили, что денежно-кредитная политика будет оставаться мягкой на протяжении всего 2021 года. Можете вы подтвердить актуальность данного заявления или оно уже устарело и в базовом сценарии траектория будет другой?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Мы считаем, что в базовом сценарии в среднем денежно-кредитная политика в 2021 году будет оставаться мягкой. И таким образом, будет оказывать поддержку восстановлению экономики.
ВОПРОС (газета РБК):
Какого уровня должна достичь инфляция, чтобы Банк России перешел к повышению ключевой ставки? На какие еще показатели в первую очередь будет опираться ЦБ при принятии такого решения?
Э. С. НАБИУЛЛИНА:
Мы, когда принимаем решение по ставке, конечно, смотрим и на текущую инфляцию. Это важный элемент. Но прежде всего — на прогноз инфляции и на факторы, которые оказывают влияние на инфляцию. Потому что наша денежно-кредитная политика действует с лагом, и, принимая решение, мы во многом влияем на денежно-кредитные условия уже будущего. И бывают ситуации, когда инфляция высокая, но мы понимаем, что она вызвана кратковременными, может быть, даже сильными, но очень краткосрочными факторами, которые будут иметь очень краткосрочный эффект, тогда денежно-кредитная политика в этой ситуации может совсем не реагировать.
Поэтому, когда принимаем решение о ставке — о ее повышении, о ее понижении, о сохранении, — это, безусловно, целый набор решений. И если прогноз инфляции стабилизируется (именно стабилизуется в целом на уровне, близком к 4%), то это время возвращаться к нейтральной денежно-кредитной политике.
Мы также заявляли об этом: когда мы видим, что экономика уже близка к потенциалу, закрывается разрыв выпуска и инфляция стабилизируется вблизи 4%, то это повод для того, чтобы возвращаться к нейтральной политике.
ВОПРОС (журнал Forbes):
Если можно, два вопроса. Если я не ошибаюсь, вы упомянули в своей речи, что Центробанк считает, что повышательное влияние цен на продовольствие будет несколько более продолжительным, чем ожидалось ранее. Вы не могли бы уточнить, в какой перспективе Центробанк ждет разворота цен на продовольствие, если он его ждет? Это первый вопрос.
Второй касается ситуации с Reddit. У нас есть некий прецедент, риск самоорганизации участников какого-то сообщества инвесторов, который может стать системным? Или вам кажется, что системным он не может стать, и вообще, стоит ли на это как-то реагировать регулятору?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Что касается вопроса о ценах на продовольствие, их динамике, влиянии на инфляцию, если я правильно услышала вопрос, может быть, не все нюансы.
Действительно, мы, с одной стороны, видели повышение цен на продовольствие у нас, во многом вызванное и ростом мировых продовольственных цен. И мы видим, что мировые продовольственные цены также продолжают расти, они в этом смысле вызывают опасения. Но вот тот механизм, который сейчас, например, по зерну предложило Правительство, на наш взгляд, способен снизить волатильность внутренних цен и во многом ограничить влияние резкого повышения мировых цен на внутренний рынок.
Безусловно, все эффекты будут проявлены во времени. Есть, кроме краткосрочных эффектов, долгосрочные эффекты, они связаны и с мотивацией сельхозпроизводителей расширять производство в условиях действия того или иного механизма, я уже не говорю об ограничительных мерах, но и вот этого механизма демпфера. Тем не менее мы считаем, что продовольственные цены мировые, скорее всего, будут продолжать оставаться на высоком уровне, но влияние этого роста мировых продовольственных цен на внутренний российский рынок будет ограничено.
Что касается ситуации, которая сложилась на финансовых рынках, и поведения розничных инвесторов, мы видим два фактора той ситуации, которая была недавно на фондовом рынке США. Первое — были достаточно большие позиции высокорискованной стратегии хеджевых фондов на фондовом рынке. Это приводило к волатильности. Мы видим, что короткие позиции этих инвесторов составляли где-то до трех четвертей всего объема акций, которые находятся в свободном обращении. Это один фактор.
И второй фактор. Мы, конечно, увидели, какую силу могут продемонстрировать розничные инвесторы, которые объединяются общей идеей и могут быстро самоорганизовываться с помощью социальных сетей.
Что касается первого фактора, то такого фактора нет на нашем рынке. На нашем рынке хедж-фонды не столь активны. Но вот розничные инвесторы выходят уже на фондовый рынок достаточно активно. И здесь ограничения для неквалифицированных инвесторов очень важны, потому что следование тем или иным стратегиям и вхождение в ряд инструментов может приводить к разочарованию, к убыткам. Мы будем эту ситуацию изучать. Мы ее изучаем для того, чтобы посмотреть, нужны ли какие-то изменения и в нашем регулировании.
ВОПРОС (НИА «Нижний Новгород»):
В декабре были заключены соглашения о стабилизации цен с производителями, и цены на сахар и подсолнечное масло будут, по сути, заморожены. Эти меры продлятся до конца первого квартала. Будет ли ЦБ рекомендовать продлить эти соглашения? Возможно, рассматриваете вероятность заключения соглашений по другим продуктам?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Действительно, вот эти соглашения на сахар и подсолнечное масло привели к тому, что цены на эти продукты снизились, и мы этот эффект видели. И как краткосрочная мера по стабилизации цен эти соглашения сработали. Но, на наш взгляд, все-таки такого рода меры если могут иметь позитивный эффект, то только в краткосрочном плане, поэтому мы считаем, что их не надо продлевать. Если нужно стабилизировать или снизить волатильность цен, то можно применять рыночный механизм, как это предложено в зерне (с демпферами). И мы не считаем целесообразным распространение такого рода соглашений на другие товары. В настоящий момент для этого нет оснований, и в принципе, конечно, свободное рыночное ценообразование — это основной вариант развития ситуации. Иначе если административные меры применять долго, то это может проявляться и в снижении производства и предложения этих продуктов, и, возможно, в инфляции в других товарах, товарах-субститутах это может происходить. Поэтому, на наш взгляд, как раз важно, чтобы такого рода соглашения носили очень кратковременный характер.
ВОПРОС (телеканал «Россия-24»):
Вы не раз говорили о перегретости рынка недвижимости, в том числе из-за льготной ипотеки. Какова ситуация сейчас? И по вашему мнению, к чему может привести отмена льготных программ? Могут ли, например, цены на недвижимость упасть?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Еще раз про наше отношение к льготной ипотеке. Первое — льготная ипотека была очень эффективным инструментом во время острой фазы кризиса и сразу после выхода из кризиса. Она помогла поддержать и строительную отрасль, и людям помогла получить кредиты по более низкой ставке.
Но со временем в силу того, что предложение не поспевало за спросом, который ускоренно и даже где-то, я уже говорила, ажиотажно развивался, у нас это вылилось в повышение цен. По нашей оценке, к январю практически, если говорить о доступности жилья, весь эффект от снижения ставки был «съеден» повышением цен на жилье.
Поэтому эту программу, на наш взгляд, — мы подтверждаем — нужно постепенно сворачивать. Может быть, ее оставить для тех регионов, где недостаточное предложение жилья либо спрос населения не восстановился в силу действия именно ограничительных мер, — как антикризисную программу, связанную с ситуацией с пандемией.
Но это не значит, что не должно быть льготных программ по ипотеке в целом. У нас должны быть системные программы по льготной ипотеке. На мой взгляд, должны быть и программы по поддержке ипотеки в ряде регионов, где в целом низкие объемы строительства, потому что строителям не интересны низкомаржинальные проекты, либо там недостаточна концентрация спроса. И конечно, должны быть программы, которые есть сейчас, — по поддержке отдельных групп населения, особенно, например, молодых семей с детьми. Потенциально это группа, у которой растут доходы, достаточно платежеспособная, поэтому такие программы, как постоянные программы, на мой взгляд, должны быть.
И упадут ли цены после завершения программ. На наш взгляд, они вряд ли упадут, а темп роста цен замедлится, что будет позитивно. И конечно, если говорить о ценовой динамике на жилье, я знаю, что Правительство этим активно занимается, важно сокращать издержки по строительству, важно применение новых материалов, новых технологий, сокращение разных разрешительных процедур, которые достаточно дороги. И в целом линия на удешевление строительства жилья и на то, чтобы на этой базе повышать доступность жилья тоже, потому что это вторая составляющая доступности, это очень важно. Очень важно смотреть не только на процент стоимости по ипотеке, но и на сторону предложения.
ВОПРОС (ИА «Сибирские новости»):
У меня вопрос в продолжение вопроса по поводу отмены льготной ипотеки. В 2020 году в Иркутской области был небывалый рост цен на недвижимость. Он достиг 26%, в то время как в среднем по Сибири он составил
Еще хотел спросить: возможно ли возвращение ввиду отмены льготной ипотеки к предыдущим ценам, но на это Вы уже ответили, спасибо.
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Конечно, ситуация в регионах различается. Есть свои особенности у регионов. Я говорила про тенденции в стране в целом. Насколько я понимаю, в Иркутской области все-таки на ситуацию в жилищной сфере и на динамику цен оказало влияние то, что в Иркутске было стихийное бедствие и значительная часть жилищного фонда была утрачена. Это, конечно, оказывало в целом влияние на динамику цен.
Наверное, сейчас мне тяжело вычленить, какой фактор роста цен в Иркутской области был связан именно с действием льготной программы ипотеки, а какой — с такими специфическими факторами.
Но вот в целом действительно льготные программы ипотеки должны прежде всего работать на то, чтобы повышалась доступность жилья для людей и чтобы эффект от льготной программы не «съедался» ростом цен. Поэтому все эти программы нужно настраивать, перенастраивать, с тем чтобы они системно помогали людям решать жилищную проблему. А про цены действительно я уже прокомментировала.
ВОПРОС (газета «Известия»):
Незадолго до заседания Совета директоров МВФ посоветовал ЦБ не обращать внимания на временный всплеск инфляции, а снизить ставку на 0,5 процентного пункта. Вы прислушались к совету, или просто заняли выжидательную позицию, или не считаете совет логичным?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Мы сегодня не рассматривали на заседании Совета директоров вопрос о снижении ставки. Более того, мы считаем, что при развитии ситуации в соответствии с нашим базовым сценарием у нас пространство для смягчения денежно-кредитной политики исчерпано. Но, действительно, МВФ, когда формулировал свои предложения, скорее всего, исходил из сценария более дезинфляционного, чем мы рассматриваем в базовом сценарии. У нас тоже есть дезинфляционный сценарий, мы в Основных направлениях денежно-кредитной политики его представили. Но, на наш взгляд, ситуация развивается все-таки в сторону не дезинфляционного сценария, а скорее уже ближе к проинфляционному сценарию. Поэтому здесь наши оценки с МВФ по прогнозу не совпадают. Я понимаю, что есть, кстати, другие эксперты на рынке, которые видят ситуацию по-другому. Мы делаем свой прогноз, объясняем логику этого прогноза и принимаем решение исходя из нашего видения ситуации и из нашего прогноза.
ВОПРОС («Российская газета»):
Как Банк России оценивает закредитованность населения? Выросла ли она во время пандемии и будет ли расти после нее? Как вы считаете, ухудшится ли качество ипотечных кредитов из-за льготной программы ипотеки?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Что касается показателей долговой нагрузки, если мерить долг, задолженность населения к доходам населения, то в 2020 году показатель долговой нагрузки в целом вырос, потому что у нас задолженность населения, розничные кредиты достаточно быстро росли, и прежде всего благодаря ипотеке, и росли быстрее доходов. Хотя доходы тоже выросли, но чуть меньше. Поэтому, естественно, показатель долговой нагрузки чуть вырос.
И видимо, эта тенденция продлится и в 2021 году: кредитование населения будет расти чуть быстрее, чем доходы населения, и во многом такое кредитование будет поддерживать экономический рост. Но на что я хотела бы обратить внимание. То, что мы видим по мониторингу этих кредитов: все-таки качество этих кредитов не ухудшилось во многом. Банки больше стали давать новые кредиты заемщикам с меньшей долговой нагрузкой. То есть дается меньше кредитов людям с уже накопленной большой задолженностью.
И если даже показатель долговой нагрузки будет продолжать расти, но будет расти за счет того, что будет вовлекаться больше людей в розничное кредитование, то в принципе это нормальный процесс, это увеличение проникновения розничного кредитования. Но мы будем отслеживать, безусловно, эту ситуацию и смотреть с точки зрения в том числе системных рисков. И если у нас будут опасения, связанные с предпосылками формирования каких-то рисков, у нас есть все инструменты, в том числе меры макропруденциального регулирования. Мы можем и коэффициенты предусмотреть, для того чтобы этот процесс нормализовать. Но, на наш взгляд, сейчас здесь абсолютно нормальные, адекватные тенденции.
ВОПРОС (Fomag.ru):
В последнее время, точнее с начала февраля, несколько раз Президент России говорил о защите инвесторов. И министр финансов тоже на эту тему говорил. То, что эта тема вышла на такой высокий уровень, каким-то образом повлияло на ту работу, которую Банк России проводит в этом направлении?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Мы эту тему поднимали еще несколько лет назад, поэтому были инициаторами принятия закона, который разделял бы квалифицированных и неквалифицированных инвесторов, и была бы адекватная защита неквалифицированных инвесторов. Такой законопроект долго обсуждался, было много дискуссий. Участники рынка очень беспокоились об изменении процедур, тестировании и так далее, и так далее. В итоге было принято компромиссное решение, по которому основные механизмы начнут действовать с апреля 2022 года. Но изменение ситуации, в том числе связанное с тем, что люди стали искать большую доходность, со снижением ставок по депозитам, привело к тому, что именно в 2020 году у нас резко вырос интерес населения к инструментам фондового рынка. И вот такого времени, зазора, который изначально предполагался при таком нормальном, спокойном изменении поведения населения, нет, мы столкнулись с другой ситуацией.
И конечно, мы в первую очередь поставили вопрос о необходимости защиты прав неквалифицированных инвесторов, в том числе видя неединичные, многочисленные случаи недобросовестной продажи, так называемого мисселинга, когда людям под видом защищенных инструментов, под видом модификации их депозитных вложений продавались сложные структурные инструменты. И безусловно, вышли с инициативой о внесении изменений в законодательство, и такой проект закона подготовлен депутатами. Мы к нему положительно относимся и надеемся, что он будет принят в ближайшее время.
Пока этот закон не принят, мы всем кредитным и некредитным организациям направили настоятельные рекомендации о том, чтобы не продавать неквалифицированным инвесторам сложные продукты. И надо сказать, что подавляющее большинство финансовых институтов к этой рекомендации отнеслось серьезно. Многие из них дорожат долгосрочным доверием своих клиентов, и мы надеемся, что этот процесс также будет отрегулирован законодательно.
ВОПРОС (газета РБК):
В декабре—январе российский банковский сектор впервые за 3 года оказался в состоянии структурного дефицита ликвидности. В феврале ситуация резко изменилась, в какой-то момент профицит даже превысил 3 трлн рублей. Аналитики связывали эти колебания с действиями Минфина, закрытием им депозитов и размещением ОФЗ. Как Банк России оценивает возросшую волатильность этого показателя и влияние Минфина на ситуацию? Есть ли риски для банков? И если да, за счет каких инструментов Банк России мог бы их купировать?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Действительно, мы видели резкие колебания ликвидности в прошлом году и, соответственно, в начале этого года. Надо сказать, что в целом в прошлом году был структурный профицит ликвидности. Он уменьшился прежде всего даже не из-за действий Минфина, но из-за оттока наличных. Это значимая часть изменения профицита ликвидности. Однако в конце прошлого года — в начале этого года на ситуацию действительно сильно повлияли операции Минфина, и мы переходили даже в структурный дефицит ликвидности. Но сейчас опять вернулись в ситуацию со структурным профицитом ликвидности.
Эта ситуация, на наш взгляд, не повлияла, как я уже говорила, на сами денежно-кредитные условия. Мы просто перенастроили свои операции — чередовали операции репо и депозитные операции, для того чтобы компенсировать эту изменяющуюся ситуацию с ликвидностью. И поэтому банки то, что не размещал Минфин, могли получить у нас, по нашим операциям и, соответственно, вернуть, когда Минфин переходил к размещению средств. Эти колебания ликвидности действительно происходят. И с этой точки зрения мы пока аукционы длинного репо сохраняем, они остаются для того, чтобы банки себя чувствовали комфортно и понимали, что в любой момент они могут взять эти средства в Центральном банке.
И в целом прогноз наш по тому, где будет находиться система: мы считаем, что в этом году также будет структурный профицит ликвидности где-то на уровне, как сейчас, но возможны колебания, связанные с потоками наличных и с потоками Минфина.
ВОПРОС (агентство Reuters):
Рассматривался ли на текущем заседании вопрос о повышении ставки?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Я уже сказала, что мы не рассматривали вопрос о понижении ставки. Мы в основном рассматривали вопрос сохранения ставки и обсуждали возможные траектории, сроки, темпы нейтрализации ставки. Понятно, что сейчас пока недостаточно данных для того, чтобы здесь была какая-то определенность.
ВОПРОС (агентство «Интерфакс»):
В конце года Центральный банк порадовал нас новостями по поводу будущего банков, санируемых с участием ФКБС, в частности по Московскому Индустриальному банку и по Банку «Открытие». Можете актуализировать информацию — в частности, как проходят переговоры ЦБ с Промсвязьбанком о передаче ему на баланс Московского Индустриального банка, принял ли решение какое-то регулятор и на каких условиях состоится эта передача?
И по поводу Банка «Открытие»: в конце декабря в ЦБ говорили, что планируют реализовать часть акций в 2022 году, но допускают продажу группы либо ее отдельных частей стратегическому инвестору. Можете уточнить, какие компании группы имелись в виду?
Э. С. НАБИУЛЛИНА:
Начну с того, что еще раз подтвержу нашу линию, нашу политику на выход из капитала санируемых банков. Это действительно принципиальное направление. Мы готовим к продаже и АТБ (Азиатско-Тихоокеанский Банк. — Ред.), кстати, там инвесторы проявляют интерес. И по «МИнБанку» (Московский Индустриальный банк. — Ред.) у нас действительно проходят переговоры с Промсвязьбанком. Промсвязьбанк изучает ситуацию в «МИнБанке». Пока еще рано говорить о принятых решениях и формах продажи. Будем дальше проводить дискуссии на эту тему.
Что касается «Открытия», это действительно развилка: продавать группу целиком либо, возможно, выделять какие-то части и продавать их отдельно — и, возможно, в том числе стратегическим инвесторам, потому что есть спрос на разного рода активы. И речь прежде всего идет о пенсионных активах (НПФ) и страховой компании.
У нас сейчас есть инвестиционные консультанты. И одна из задач инвестконсультантов в том числе взвесить эти разные варианты, рассказать о достоинствах и недостатках того или иного варианта: целиком продавать либо, что называется, россыпью, мы это будем рассматривать. И я думаю, что где-то, надеюсь, к концу весны — началу лета примем эти решения. Они могут уточняться по мере развития ситуации, но в целом мы намерены большую группу «Открытие» начать продавать в 2022 году.
Безусловно, это зависит от экономической конъюнктуры, но мы бы очень хотели это начать делать. И наши внутренние планы, и взаимодействие с инвестконсультантами именно настроены на эти сроки.
ВОПРОС (агентство Bloomberg):
Вопрос о биткойнах. Криптовалюта достигает новых ценовых максимумов на фоне признания ее крупнейшими компаниями, банками, платежными системами. В связи с этим не поменялось ли ваше отношение к криптовалютам? И когда ожидается запуск цифрового рубля? Сможет ли он конкурировать с криптовалютами, которые есть сейчас?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Мое отношение к частным криптовалютам, в том числе биткойну, не поменялось никоим образом. И вот такой рост цен показывает только потенциал волатильности таких частных криптовалют. Честно говоря, цена биткойна даже не влияет на ее сущность. На наш взгляд, это не валюта. Безусловно, интерес к этому активу у людей есть, но риски те же самые были, остаются, может быть, даже усиливаются. Это очень волатильный актив: как он быстро растет в цене, точно так же быстро он может падать, это история показывала.
Второе — он активно может использоваться для разного рода сомнительных операций. Мы это тоже видим.
Что касается цифрового рубля, это совершенно другая тема. Мы действительно сейчас проводим интенсивное обсуждение нашего консультативного доклада по цифровому рублю. И хотим посмотреть, какая может быть выбрана модель цифрового рубля. Вы знаете, мы в докладе предложили четыре модели и видим, что участники рынка в основном склоняются к одной из моделей. Мы это отразим в концепции, которую по итогам обсуждения уже подготовим. И основное для нас — действительно более четко и прописать, и понять в обсуждении с участниками рынка, обсудить, в чем могут быть преимущества цифрового рубля, как они могут проявляться и для бизнеса, и для людей. И мы сейчас видим эти преимущества, несмотря на то что у нас активно развиваются и разные дистанционные формы банковских услуг, и безналичные платежи, но мы видим, что к цифровому рублю может быть достаточный интерес.
И безусловно, обсуждаем возможные риски, но, на наш взгляд, предварительно можно сказать (мы это тоже в концепции отразим): эти риски ограниченные и вполне управляемые. Можно предусмотреть их снижение и в моделях, и, второе, в плавности внедрения цифрового рубля. Так что по цифровому рублю закончим сейчас обсуждение. Как мы обещали, представим концепцию и будем двигаться дальше.
ВОПРОС (агентство ТАСС):
Ранее в Минпромторге предлагали обсудить возможность повторного снижения ставок комиссии за эквайринг. Изменилась ли позиция регулятора в этом вопросе, допускаете ли повторное введение ограничений?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Мы действительно уже давно обсуждаем тему комиссии за эквайринг. У нас вводились и такие системные ограничения, связанные с социально значимыми видами продукции и так далее, кроме того, мы вводили регулирование на период пандемии. Но мы не хотели бы это регулирование делать системным. Мы, конечно, будем отслеживать ситуацию. Если ставки комиссии за эквайринг будут еще и расти, то мы готовы в любой момент применить эти меры, которые позволяют ограничить рост ставок. Но в целом мы видим, что эквайринговые ставки обусловлены некоторой бизнес-моделью банка и позволяют финансировать издержки банков по установке POS-терминалов и так далее, то есть в целом развивать безналичную форму платежей и делать удобными для населения, для бизнеса вот такие безналичные формы. Второе — часть средств от эквайринговых комиссий возвращается обратно потребителям в виде кешбэков, в виде программ лояльности. Мы видели: когда в условиях пандемии мы ограничили эквайринговые ставки, то некоторые банки начали отказываться от таких программ. Это целая бизнес-модель. На наш взгляд, основное направление — это предоставить бизнесу и людям альтернативные механизмы, в том числе через Систему быстрых платежей. Мы сейчас активно развиваем функцию платежей по QR-кодам. Она должна быть удобной для потребителей, и коллеги над этим работают, чтобы ей активно пользовались. Поэтому у людей должен быть выбор разных форм. И здесь, на мой взгляд, конкуренция — это основное, что поможет снижать тарифы и будет оказывать давление, чтобы эти тарифы не были высокими.
ВОПРОС (агентство «РИА Новости»):
Какую долю безналичные платежи составили по итогам 2020 года, каковы прогнозы по динамике этого показателя по итогам текущего года?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
По итогам 2020 года мы вышли на уровень где-то около 70% по доле безналичных платежей. Это больше, чем мы ожидали в начале года. Конечно, в условиях пандемии был дополнительный стимул пользоваться безналичными платежами, плюс наши регулятивные меры, о которых мы говорили, они тоже сделали безналичные платежи более привлекательными. Мы считаем, что доля безналичных платежей будет продолжать расти, но это скорее, конечно, уже единицы процентных пунктов, потому что степень проникновения безналичных платежей в нашей стране достаточно высокая, и каждый процентный пункт будет даваться, если можно так сказать, чуть сложнее, но тем не менее доля безналичных, на наш взгляд, будет расти.
Спасибо большое за ваше внимание, за ваши вопросы!