Заявление Председателя Банка России Эльвиры Набиуллиной по итогам заседания Совета директоров 23 октября 2020 года
Сегодня мы сохранили ключевую ставку на уровне 4,25% годовых.
Восстановление экономики продолжается, хотя и несколько медленнее, чем в летние месяцы. При этом сохраняется повышенная волатильность на финансовых рынках и геополитические риски. Также происходит ухудшение эпидемиологической ситуации, что может усилить дезинфляционное влияние со стороны спроса.
Остановлюсь подробнее на факторах, которые мы рассматривали сегодня.
Первое. Инфляционные процессы в целом развиваются в рамках нашего базового сценария. По итогам года мы прогнозируем инфляцию в интервале
Устойчивые показатели инфляции находятся вблизи 4%. Однако факторы со стороны спроса и предложения неоднородны и по-разному воздействуют на цены отдельных групп товаров и услуг. Влияние отложенного спроса на инфляцию в основном исчерпано. Произошедшее ослабление рубля еще продолжает влиять на темп роста цен. Это видно в первую очередь в непродовольственных товарах.
Есть и ряд разовых факторов, которые временно замедляют динамику цен на услуги. В частности, в текущей эпидемиологической ситуации были даны рекомендации по ограничению роста цен на образовательные услуги, в некоторых регионах приняты решения о неполной индексации тарифов ЖКХ. В дальнейшем может происходить отложенная подстройка этих цен, что мы учитываем в прогнозе инфляции.
Второе. Инфляционные ожидания населения и предприятий повысились. Они отчасти реагируют на курсовые колебания. Бизнес также отмечает рост издержек.
Третье. Восстановление экономики замедлилось, прежде всего в связи с динамикой внутреннего спроса. Это отражают показатели инвестиций и потребления, а также опережающие индикаторы потребительской и деловой активности. Как уже было отмечено, практически исчерпана поддержка со стороны отложенного спроса, который способствовал быстрому восстановлению экономической активности сразу после снятия весенне-летних ограничений. Это восстановление происходило в первую очередь в секторах, ориентированных на производство потребительских товаров. Оживление в отраслях промежуточного производства было менее выраженным. При этом происходящее ухудшение эпидемиологической ситуации сдерживает рост расходов на потребление, влияет на инвестиционные планы бизнеса.
Сохраняется высокая неопределенность относительно скорости восстановления мировой экономики, особенно учитывая, что в ряде стран повторно вводятся ограничительные меры. Влияние на экономическую ситуацию оказывают и геополитические факторы, в том числе торговые противоречия, ситуация вокруг Brexit и предстоящие выборы в США. Ухудшение настроений отражается в повышенной волатильности на глобальных рынках. В таких условиях поддержки со стороны внешнего спроса ожидать сложно.
Четвертый фактор — денежно-кредитные условия. Мы видим, что принятые решения о снижении ключевой ставки продолжают транслироваться в смягчение денежно-кредитных условий, ценовую политику банков. Наряду со снижением процентных ставок смягчаются и неценовые условия кредитования.
При этом мы также учитываем, что растет роль льготных программ кредитования бизнеса и граждан. Доля субсидированной ипотеки в августе превышала 35% в объеме выданных кредитов. Месячный объем общей выдачи ипотечных кредитов достиг исторического максимума. В кредитовании МСП доля краткосрочных кредитов, выданных по ставкам, близким к 2% годовых, выросла в августе с четверти до трети их общего объема. Эти программы опосредованно влияют и на общую ценовую конъюнктуру кредитного рынка. В дальнейшем мы будем оценивать подстройку денежно-кредитных условий по мере завершения этих программ.
Теперь остановлюсь на прогнозе. Сегодня, как и всегда в опорный раунд, мы опубликовали обновленный базовый сценарий. При уточнении прогноза мы принимали во внимание ряд факторов. Произошло ослабление рубля. Период активного восстановительного роста (то есть первоначальный отскок после снятия весенних ограничительных мер) практически завершился. Эпидемиологическая обстановка ухудшается, что уже отражается на экономической активности. При этом динамика экспорта с начала года сложилась лучше ожиданий. Это касается как экспорта нефти и газа, так и товаров ненефтегазового экспорта, в частности золота.
Учет этих разнонаправленных факторов в совокупности привел к пересмотру прогноза ВВП вверх. По оценкам, ВВП снизится на
Что касается показателей внутреннего спроса, то по итогам 2020 года они ожидаются ниже, чем мы прогнозировали в июле. Это связано с вышедшими данными по компонентам ВВП за II квартал. Ограничения оказали более сильное, чем ожидалось, негативное влияние и на инвестиции, и на потребление. Но и восстановление в III квартале было быстрее прогнозов. При этом, как вы знаете, по ВВП в целом данные за II квартал были лучше наших предварительных оценок. Это связано с более высокими показателями экспорта в этот период, чем ожидалось.
В условиях осложнения ситуации с пандемией в IV квартале (и, возможно, в начале 2021 года) экономика будет восстанавливаться несколько медленнее, чем мы прогнозировали ранее. Поэтому прирост ВВП в 2021 году пересмотрен на полпроцентного пункта вниз — до
Теперь несколько слов о горизонте
С учетом проводимой денежно-кредитной политики инфляция прогнозируется в интервале
Если говорить о прогнозе платежного баланса, то он существенно уточнен, в первую очередь из-за пересмотра вверх оценок по экспорту. Текущий счет ожидается существенно выше на всем прогнозном горизонте. Это связано и с пересмотром объемов, и с ожидаемой ценовой конъюнктурой на товары российского экспорта. Мы уточнили предпосылку по среднегодовой цене нефти на 2021 год с 40 до 45 долларов за баррель с учетом складывающейся динамики цен, а также предполагая сохранение стабильной ситуации на нефтяном рынке.
Что касается бюджетной политики, в наш базовый прогноз мы закладываем те проектировки, которые представлены в проекте Основных направлений бюджетной политики на
Еще один фактор, который мы принимаем во внимание, — это особенности действия трансмиссионного механизма в текущих условиях, когда повышенная волатильность на финансовых рынках требует учитывать аспекты финансовой стабильности в решении по ключевой ставке. Снижение ключевой ставки в обычной ситуации должно вести к уменьшению процентных ставок по всем финансовым инструментам и некоторому снижению курса рубля, что в совокупности дает смягчение денежно-кредитных условий. Но при неустойчивой ситуации на финансовых рынках и повышенных рисках снижение ключевой ставки может отразиться в росте ставок по долгосрочным финансовым инструментам и более значительной реакции валютного курса, чем в стабильных условиях. В итоге денежно-кредитные условия могут даже ужесточиться. Поэтому мы должны аккуратно использовать пространство для смягчения денежно-кредитной политики при возможных рисках для финансовой стабильности.
В завершение — о наших дальнейших шагах. Как я уже отметила, ухудшение ситуации с пандемией будет иметь преимущественно дезинфляционный эффект. В том же направлении действует и возможное замедление роста мировой экономики. При этом сейчас усилились краткосрочные проинфляционные риски, связанные с ситуацией на финансовых рынках. Повышательное влияние на цены также может проявляться в случае, если эпидемиологическая обстановка окажет значимое влияние не только на спрос, но и на предложение товаров и услуг. Хотя на краткосрочном горизонте соотношение проинфляционных и дезинфляционных факторов может изменяться, на среднесрочном горизонте, по нашей оценке, преобладают дезинфляционные риски. Поэтому мы по-прежнему видим пространство для снижения ключевой ставки.
Более значительное влияние дезинфляционных факторов может потребовать более длительной и, возможно, более выраженной мягкой денежно-кредитной политики, чем сейчас предполагает базовый сценарий.
При этом мы учитываем, что важна устойчивость нашей денежно-кредитной политики к различным сценариям развития событий, чтобы обеспечивать поддержание инфляции вблизи 4%. Это особенно важно сейчас, принимая во внимание широкий спектр разнонаправленных факторов, оказывающих влияние на ситуацию.
Сессия вопросов и ответов СМИ
ВОПРОС (агентство Reuters):
Остаются ли шансы на снижение ставки на последнем в этом году заседании в декабре после того, как основной геополитический риск этого года, связанный с выборами в США, реализуется?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Мы действительно подтверждаем, что пространство для снижения ключевой ставки сохраняется. Учитывая и то, что развитие эпидемиологической ситуации скорее усиливает дезинфляционные факторы. Но, конечно, мы будем оценивать текущий показатель, уточнять наши прогнозы, оценки прогнозные. И учитывать геополитические факторы, ситуацию на финансовых рынках, принимая решения.
Что это означает? Это означает — каждый раз на Совете директоров мы будем оценивать, можем ли мы использовать это пространство для того, чтобы принимать соответствующие решения.
ВОПРОС (агентство ТАСС):
Минфин на прошлой неделе внес в Правительство проект постановления о продлении программы до середины следующего года. Ранее обсуждался вариант продления до конца года. На ваш взгляд, какой срок был бы оптимальным? Не приведет ли продление программы к перегреву на рынке ипотеки?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Мы поддержали продление льготной программы по ипотеке до середины следующего года. Считаем, что эта программа действительно очень эффективна, очень востребована и показала себя действительно как очень удачный инструмент антикризисной политики.
Но говоря о дальнейшем, конечно, нужно иметь в виду последствия, которые могут сложиться. Сейчас риска перегрева мы не видим, чтобы было понимание, на данный момент. Но мы должны очень внимательно смотреть за ценами на жилье. Для чего нужна программа льготной ипотеки? Для того чтобы повысить доступность жилья для людей. И важно, чтобы то снижение процентной ставки, которое происходит, а оно происходит и под влиянием денежно-кредитной политики и, конечно, благодаря программам Правительства по субсидированию ставки, чтобы вот этот выигрыш для людей, он не съедался ростом цен на жилье.
А что это означает? Это означает — когда мы стимулируем спрос с помощью таких программ, мы должны быть уверены, что предложение не является узким звеном и что у нас не происходит существенного роста цен. Сейчас мы пока видим, что рост цен на жилую недвижимость опережает инфляцию.
Второй фактор, который также, на мой взгляд, надо учитывать, развивая ипотеку. У нас действительно ипотека в стране развита меньше, чем в других странах. И проникновение ипотеки должно возрастать. Но это должно идти наряду с ростом доходов населения. И важно, чтобы росла доля людей, которые могут позволить себе ипотеку, могут ее обслуживать. А если льготные программы приведут только к тому, что спрос людей, отложенный на более поздний срок, приблизится, реализуется раньше благодаря льготным программам, и потом, когда программы завершатся, произойдет сокращение этого спроса ипотечного, это может привести и к снижению цен на жилье достаточно резкому и, соответственно, к переосмыслению рисков ипотечного кредитования банками, так что они будут замедлять ипотечное кредитование.
Поэтому нужно смотреть весь этот цикл, чтобы не было резких таких перепадов на рынке ипотеки.
И, наверное, третье, что я хотела бы отметить. Действительно удачный очень антикризисный инструмент, но это, на мой взгляд, не повод делать его постоянным инструментом. Потому что если подавляющая часть ипотечных кредитов будет по субсидируемой ставке (это значит, по нерыночной ставке, по сути по администрируемой ставке, а это достаточно большой и растущий сегмент рынка), это при всех прочих равных будет означать, что при проведении денежно-кредитной политики, чтобы обеспечить цель по инфляции, мы для других секторов кредитования будем вынуждены поддерживать более высокие ставки.
И таких перекосов, конечно, не должно быть. Но как антикризисный механизм мы, безусловно, поддерживаем продление ипотеки до середины следующего года.
ВОПРОС (газета «Известия»):
В комментарии к решению (Совета директоров Банка России — Ред.) указывается замедление восстановительного роста в сентябре, а также повышение различных рисков в связи со второй волной пандемии. Но при этом ЦБ улучшает прогноз по ВВП в этом году и в следующем году. Почему? И в комментариях много говорится о возрастающих рисках реализации альтернативных сценариев. Зачем в этой связи делать упор на базовый сценарий?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Что касается улучшения прогноза по ВВП, оно у нас действительно связано с улучшением прогноза по экспорту, исходя из фактических значений по экспорту. В июле, когда мы делали предыдущий прогноз, мы оценивали динамику экспорта хуже, чем она складывается по факту. И это один из основных параметров улучшения прогноза по ВВП в этом году.
А в следующем году мы, наоборот, чуть-чуть уменьшили прогноз, что отражает и эффект базы, о чем мы говорили, и в том числе ухудшение эпидемиологической ситуации, которое происходит.
И что касается рисков альтернативных сценариев. Действительно, мы выделяем базовый сценарий, который считаем базовым для принятия нами решения, но в условиях, когда так много неопределенности, то возможно и то, что ситуация может развиваться по другим сценариям. И мы сейчас говорим о важном принципе нашей денежно-кредитной политики — устойчивости наших решений к разным сценариям развития, о робастности, как называют иногда. То есть наши решения должны быть обоснованными, даже если начнут реализовываться (риски — Ред.) и жизнь пойдет по несколько иному сценарию.
И, к сожалению, в условиях, в которых мы находимся, много неопределенностей, и это может происходить. Мы, например, в июле, когда делали базовый прогноз, не включали по сути дела риски ухудшения эпидемиологической ситуации, которое происходит. В сентябре мы уже такие оценки делали, а вот сейчас в базовый сценарий мы это включили.
Базовый сценарий мы выделяем, потому что мы считаем его наиболее вероятным. Мы его считаем даже более вероятным, чем совокупность всех альтернативных сценариев.
ВОПРОС (агентство «Интерфакс»):
Не видите ли вы риски в текущем ослаблении рубля и произошедшем ослаблении рубля? Возможно, риски для финансовой стабильности? Может быть, отмечаете их усиление? Не требуется ли вмешательство Банка России в этот процесс? У вас есть такие инструменты? Или, может быть, не прямое участие Банка России, а, например, поговорить с экспортерами?
Второй вопрос по поводу ОФЗ. Не видите ли вы рисков в текущей схеме выкупа банками ОФЗ на первичных аукционах Минфина за счет как раз средств длинного репо Банка России? Может быть, рисков срочности, разной срочности этих средств?
Не считаете ли вы, что по сути это является таким квазифинансированием Банком России дефицита федерального бюджета?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
В валютной динамике мы не видим рисков для финансовой стабильности. Валютный курс складывается под влиянием разных рыночных факторов и отражает те события, которые происходят. Ликвидности на рынках достаточно, объемы торгов тоже абсолютно нормальные. Мы никаких не видим здесь существенных рисков. И нашего специального вмешательства никакого, на наш взгляд, не требуется и, тем более, общения с экспортерами. Кроме прочего, экспортеры достаточно стабильно продают валютную выручку. Поэтому с этой точки зрения рисков нет, но в прогнозах своих мы учитываем, безусловно, происходящие изменения и учитываем это при принятии решения.
И надо сказать, что в целом колебания валютного курса — да, в этом году повышенная волатильность валютного курса, — но они где-то в среднем сопоставимы с тем, что было в 2018 году. Когда разного рода события происходят, есть периоды такой повышенной волатильности. И волатильность — это не только ослабление. Мы видим, кстати, в последнее время происходит и укрепление курса.
Что касается операций длинного репо, мы здесь тоже рисков никаких не видим. Мы предоставляем средства в рамках месячного прежде всего и годового репо, но по сути дела это краткосрочные средства возвратного свойства. И они связаны с тем, что банки хотят подкрепить свою ликвидность в конце года. В конце года у нас обычно происходит неравномерность потоков ликвидности со стороны бюджета. В этом году она даже усилена, потому что бюджет опережающим образом занимает средства на рынке. При этом основные расходы будут сдвинуты к концу года.
Например, мы видим, что в сентябре дефицит бюджета был около 200 млрд рублей, а на рынке бюджет занял чуть больше 800, 830 млрд рублей. По сути дела (разница — Ред.) — это приблизительно тот спрос, который предъявили банки по нашим операциям. И эти деньги действительно возвратные, они стерилизуются, мы одновременно проводим операции абсорбирования ликвидности с тем, чтобы краткосрочная ставка денежного рынка оставалась в середине нашего операционного коридора — на уровне ключевой ставки.
Это тоже связано с той проблемой, о которой мы говорили, с неравномерностью распределения ликвидности на этом рынке. Поэтому рисков здесь действительно не видим.
ВОПРОС (агентство Bloomberg):
Вы сказали, что включили риски эпидемии в базовый сценарий и что может потребоваться более выраженная мягкая денежно-кредитная политика. Могли бы вы пояснить, речь идет об удлинении срока этой мягкой денежно-кредитной политики за
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Действительно, мы будем смотреть за развитием ситуации. Как я уже сказала, на наш взгляд, нынешняя ситуация увеличивает дезинфляционные риски на следующий год, и в базовом сценарии мы видим, что в следующем году мы будем проводить мягкую политику. Сроки проведения мягкой политики, насколько она будет более выражена в смысле снижения ставки, это зависит от развития ситуации. Будем оценивать ее и принимать соответствующие решения.
ВОПРОС (газета «Коммерсантъ»):
Если сравнивать среднесрочный прогноз с вариантом от 24 июля, то самые большие изменения — это ухудшившиеся ожидания по расходам на конечное потребление, в том числе и по домохозяйствам, но одновременно и сильное улучшение прогноза по М2. То есть банки кредитуют экономику и домохозяйства и, видимо, будут кредитовать в 2020 году даже активнее, чем в 2019 году.
С вашей точки зрения, это один процесс или разные? И что в этой ситуации у нас происходит с нашей нормой сбережений, которая в этом году не собирается сокращаться, а собирается даже увеличиваться, и, видимо, этот процесс затронет и 2021 год?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Действительно, это один из важных вопросов — как вся нынешняя ситуация влияет на склонность к сбережениям и потреблению. Потому что если мы проводим мягкую денежно-кредитную политику, безусловно, мы хотим поддержать спрос и в том числе потребительский спрос. Но в нынешних условиях (и развитие эпидемиологической ситуации, и экономической ситуации в целом) у людей есть и мотивы, скажем так, предосторожности. И люди стараются сберегать в этой ситуации, если не видят пока ясных перспектив и понимания, когда у них восстановятся доходы. И с этим связан, в том числе с такими мотивами, спрос на наличные, который мы видели. И, кстати, эта тенденция действительно есть во многих странах.
Мы сейчас внимательно анализируем все данные, которые связаны с финансовыми потоками домохозяйств, с тем, что происходит с депозитами населения, что происходит с инвестированием на фондовом рынке, как меняется склонность и потребность в наличных. И соотносим, естественно, с тем, что происходит с расходами на конечное потребление, с розничной торговлей. Здесь еще очень много неясностей, и предстоит дополнительный анализ, потому что это один из важных факторов, который влияет на нашу денежно-кредитную политику, безусловно.
ВОПРОС («Российская газета»):
Можно ли утверждать, что ключевым фактором сохранения ключевой ставки в этот раз стало именно снижение курса рубля? Насколько значимым этот фактор может стать к заседанию 18 декабря?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Мы учитываем курс рубля, динамику валютного курса при принятии решений. Но здесь, скорее, можно говорить не о влиянии, не о том, что снижение курса рубля стало ключевым фактором. Мы его учитываем в прогнозе инфляции. Скорее всего, то ослабление курса, которое произошло, оно даст некоторый проинфляционный эффект, в течение ближайших
Важным фактором была в принципе ситуация на финансовых рынках, на глобальных финансовых рынках. Соображения, связанные с этим.
Насколько будет значим этот фактор в декабре — пока сказать сложно, потому что в декабре может быть другая ситуация. Мы должны будем ее оценить.
ВОПРОС (журнал Forbes):
Центральный банк ухудшил прогноз — почти вдвое увеличил прогноз по чистому оттоку капитала. С чем это связано? Какие факторы вы учитывали в первую очередь при изменении прогноза? И также на 2021 и 2022 годы — с чем это связано?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
При плавающем курсе у нас все-таки во многом движение капитала — это отражение ситуации с текущим счетом, скорректированное на наши операции с валютными резервами. Мы серьезно, я уже сказала, улучшили оценки экспорта и, по сути дела, положительного сальдо текущего счета, и это находит отражение в том числе в динамике капитального счета.
ВОПРОС (агентство «РИА Новости»):
По вашей оценке, завершился ли уже перенос ослабления рубля в августе-сентябре в цены? Какой вклад ослабление рубля внесло в инфляцию?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Я уже начала говорить о том, что это ослабление еще не завершило свой перенос в цены. На наш взгляд, такой перенос растянут во времени и может занимать до
ВОПРОС (издание VTimes):
Когда ЦБ обновлял прогноз в июле, курс рубля к доллару был около 70. При ослаблении курса примерно на 10% за прошедшие три месяца вы практически не изменили прогноз инфляции. Какие факторы скомпенсировали ослабление валютного курса? Или такое ослабление ожидалось Центральным банком?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Я уже сказала о том, что влияние курса на цены, оно все-таки растянуто во времени. Плюс к этому, конечно, сыграли (и другие — Ред.) факторы. Курс рубля, ослабление курса, которое уже произошло, — это один из проинфляционных факторов. Но одновременно все-таки у нас усилились и дезинфляционные факторы, прежде всего связанные с оценкой внутреннего спроса ввиду эпидемиологической ситуации.
ВОПРОС (портал BankNN, г. Нижний Новгород):
10 сентября 2020 года Центробанк опубликовал первую редакцию Основных направлений денежно-кредитной политики на три года вперед. Скромные прогнозы роста реальной денежной массы планируются на уровне
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Начну с того, что основным источником денежной массы является не эмиссия денег Центральным банком, как многие иногда считают, а все-таки банковский кредит. И связь между темпами экономического роста и темпами кредитования, она двусторонняя, то есть если банки видят перспективы экономического роста, они легче, охотнее кредитуют. А расширение кредита, безусловно, поддерживает экономический рост. Но, в свою очередь, и готовность банков кредитовать, и готовность заемщиков — компаний, людей — брать кредиты, она зависит прежде всего от ожиданий экономических агентов (граждан, бизнеса) относительно экономического роста — как будет развиваться экономическая ситуация. А население, конечно, должно понимать, что будет с доходами, как они будут обслуживать кредиты. Поэтому эта связь такая двусторонняя. Но хотела бы уточнить, что по итогам 2020 года, по нашим оценкам, рост денежной массы составит
ВОПРОС (издание CoinDesk):
ЦБ недавно опубликовал доклад о возможном запуске цифрового рубля. Почему такой проект интересен для ЦБ сейчас? Насколько реален запуск такого проекта в ближайшем будущем, с вашей точки зрения? Много ли отзывов вы получаете на опубликованный доклад?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
На наш взгляд, он действительно вызвал интерес, мы уже получаем отзывы. И надеемся, они будут еще приходить. Мы действительно заинтересованы в том, чтобы обсудить перспективы введения цифрового рубля очень широко с обществом, с предприятиями, с бизнесом, со всеми. Мы видим, что этот проект, с одной стороны, многообещающий, и, на наш взгляд, он очень органично вписывается в то, что называется развитием цифровой экономики в целом. Происходит цифровая трансформация, и, безусловно, должна происходить трансформация и системы расчетов. И мы видим, как бурно это развивается в нашей стране — разные платежные технологии, мобильный банкинг, дистанционные услуги. Но цифровой рубль — это дальнейший шаг в этом направлении. Насколько реален запуск такого проекта в ближайшем будущем? Он вполне реален, но нам нужно оценить те плюсы, которые мы видим, с теми рисками, которые есть. А эти риски есть, и мы их тоже описали в нашем консультационном докладе и хотим оценить этот баланс, соответственно, рисков и плюсов. Но после того как произойдет обсуждение консультационного доклада, мы соберем отзывы до конца года и, естественно, потом обработаем их. И если будет принято решение о целесообразности запуска цифрового рубля, мы подготовим уже полноценную концепцию. Затем должен быть обязательно, на наш взгляд, этап пилотирования на ограниченном количестве пользователей для того, чтобы все было отработано, и мы понимали, как это работает. И такое пилотирование мы считаем возможным где-то к концу следующего года. И по мере получения этих результатов будем двигаться дальше. Но основное, конечно, сейчас оценить плюсы и риски такого решения.
ВОПРОС (журнал Fomag):
Все предыдущие кризисы мы наблюдали такое явление, что была девальвация рубля и в обязательном порядке была высокая инфляция. А сейчас высокой инфляции мы не наблюдаем, а девальвация есть. Значит ли это, что все-таки мы кризис этот достаточно хорошо проходим, или все-таки расслабляться еще не стоит?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
С точки зрения того, что мы достигли такой ситуации, когда валютная динамика не отражается так сразу на ценах, это действительно так. В этом и есть преимущество режима таргетирования инфляции и введения плавающего курса. Поэтому с этой точки зрения — да, но динамика курса — это не единственное и все-таки, пожалуй, не главное определение кризисной ситуации. Основное, когда можно будет сказать, что мы перешли через этот период, это когда у нас восстановится экономика, восстановится занятость, восстановятся доходы, и мы выйдем уже на устойчивую траекторию развития.
ВОПРОС (газета РБК):
Оценивал ли ЦБ, какой объем бумажных денег он может вывести из оборота с помощью распространения цифрового рубля? Сколько ЦБ планирует сэкономить на эмиссии банкнот из-за цифрового рубля? Каким образом будет проходить популяризация использования цифрового рубля?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Во-первых, мы не ставим задачи вытеснения какого-то вида денег. Это будет по сути дела третья форма денег наряду с наличными и безналичными, сейчас существующими. И граждане и бизнес сами будут выбирать, для каких случаев какого типа рублем им удобнее пользоваться. И наша задача — обеспечить быстроту конвертации одного вида рубля в другой. Поэтому никакой задачи экономить на эмиссии мы, естественно, не ставим. Думаю, что если даже будет принято положительное решение по введению цифрового рубля, его распространение будет плавным. Думаю, что люди будут присматриваться, приглядываться, и бизнес тоже, к тому, что это, что можно с помощью цифрового рубля делать. И здесь, конечно, очень важны и программы финансовой грамотности для того, чтобы люди с уверенностью могли пользоваться цифровым рублем.
ВОПРОС (агентство ТАСС):
В докладе о цифровом рубле вы указали, что у цифровой валюты будет некий уникальный код по аналогии с бумажными деньгами, как у них есть серия и номер. Означает ли это, что у ЦБ будет возможность проследить весь путь цифрового рубля, а также отслеживать все операции, которые по нему проходят. И если да, то у кого будет доступ к этой информации? И можно ли говорить о некой потере анонимности при операциях с цифровым рублем, которая свойственна для операций с наличными?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Действительно, предполагается, что будет уникальный код, и это повысит прозрачность операций с цифровым рублем. При этом все-таки нам не надо путать анонимность и конфиденциальность этих операций. Действительно, анонимности не будет в том смысле, который есть в наличных, но конфиденциальность — предполагается, что она будет усилена. Центральный банк будет держать реестр цифровой валюты Центрального банка. Будет ли кто-то еще иметь возможность видеть операции, это будет зависеть и от того, какой выбор будет сделан в рамках модели функционирования цифрового рубля. Вы знаете, мы в консультационном докладе показали несколько моделей с большей вовлеченностью коммерческих банков и с меньшей вовлеченностью коммерческих банков. Кстати, в нынешних существующих формах операций с безналичным рублем, там тоже расчеты, которые коммерческие банки проводят, они видят. Здесь несколько изменится ситуация, но, конечно, мы исходим из того, что к цифровому рублю должен быть обеспечен максимум доверия и максимум конфиденциальности — это основная из задач при введении цифрового рубля.
ВОПРОС (телеканал «Регион 29», Архангельск):
Интересно услышать мнение ЦБ, говорит ли снижение ключевой ставки несколько раз в год о том, что деньги в банк нести не нужно? Это, может быть, обывательский вопрос, но многие сейчас думают, а не отложить ли деньги дома в банку, чем в банк нести.
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
На наш взгляд, вложения денег в банки с точки зрения их сбережения остаются привлекательными. Да, ставки по депозитам несколько снизились, как и ставки по кредитам, но они остаются выше, чем инфляция. То есть те деньги, которые находятся в банке, они не только сохраняют свою покупательную способность, но и дают умеренную доходность. Безусловно, люди хотят получить больше доходности, но отложить деньги дома — это не получать никакой доходности, а наоборот, эти деньги будут терять покупательную способность на размер инфляции. Но мы видим, что сейчас появился интерес людей как раз получить большую доходность, и многие обращаются на финансовые рынки, на фондовые рынки. Но я хотела бы еще раз подчеркнуть, что уровень доходности зависит от уровня риска. В банках действительно очень низкий уровень риска с учетом эффективной системы страхования вкладов. Но если вы идете на фондовый рынок и хотите больше заработать, нужно обязательно смотреть, что это за продукты, какие риски находятся в них. Сейчас очень много сложных продуктов, в которых тяжело разобраться. И когда вам предлагают высокую доходность, конечно, нужно потрудиться и посмотреть, что это за инструмент, для того, чтобы потом не попасть в неприятную ситуацию. Тем не менее фондовый рынок дает людям возможность зарабатывать, по-разному вкладывать свои сбережения, и мы, как Центральный банк, проводим политику по защите прав инвесторов на финансовом рынке, особенно неквалифицированных инвесторов. И важность этой задачи, на наш взгляд, будет только возрастать.
ВОПРОС (агентство «Интерфакс»):
Вы сказали о второй волне пандемии, и в связи с этим вопрос: рассматривает ли ЦБ возможность возврата части регулятивных послаблений для банков? И можете ли вы приостановить выход из каких-то послаблений, а какие-то послабления, к примеру, вернуть — те, что истекли 30 сентября этого года?
И еще один вопрос. В рамках проекта бюджета на следующую трехлетку ЦБ не получит 200 млрд рублей от продажи Сбербанка. Эти деньги были увязаны с реализацией акций санируемых банков. Можете пояснить, это жест доброй воли ЦБ или вы не рассчитываете на продажу «Открытия» и АТБ в трехлетней перспективе?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
По второму вопросу: мы, безусловно, рассчитываем и готовимся к продаже и АТБ и «Открытия», как только это будет возможно. И это не связано с этим. Но мы действительно учли ту ситуацию сложную, в которой находится бизнес, люди, что нужны финансовые средства для финансирования программ их поддержки.
Что касается первого вопроса про регуляторные послабления: мы постоянно осуществляем мониторинг ситуации в банках — как они кредитуют, реструктурируют кредиты — для того, чтобы наше регулирование в этот период стимулировало банки не останавливать кредитование, не останавливать реструктуризацию кредитов. На это были направлены регуляторные послабления и также на то, чтобы банки адаптировались к резко изменившейся ситуации. Вы знаете, мы проводили такой анализ в августе и приняли решение — многие регуляторные послабления, особенно в части реструктуризации кредитов для граждан и для малого бизнеса, продлить. При этом мы продлеваем льготы, которые позволяют банкам продолжать реструктуризацию кредитов, до конца года, а резервы создавать по кредитам крупным заемщикам — до 1 апреля, а по кредитам малому и среднему бизнесу, физическим лицам — до 1 июля. Это одна из самых востребованных мер была. Мы будем и дальше, конечно, смотреть, как будет развиваться ситуация.
Остальные меры были в меньшей степени востребованными. Мы сейчас не видим тех условий, которые заставляли бы нас их вернуть.
Но еще раз — ситуация развивающаяся. И мы, безусловно, все это будем продолжать анализировать и, если нужно, достаточно оперативно принимать решение.
ВОПРОС (газета «Известия»):
В комментарии есть намек на увеличение госдолга. Почему Центробанк не выкупает сам ОФЗ у Минфина, а использует посредников в лице банков, давая им заработать и предоставляя возможность дополнительный доход вкладывать в валюту, например? Центробанк по-прежнему не планирует самостоятельно выкупать ОФЗ у Минфина?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Мы не планируем выкупать ОФЗ у Минфина. И мы не фондируем специально операции банков по покупке ОФЗ. Мы предоставляем эту ликвидность для того, чтобы банки лучше ею управляли в тех условиях, о которых я говорила, когда операции Минфина сами по себе очень неравномерны с точки зрения заимствований и с точки зрения расходов. На наш взгляд, эти операции абсолютно рыночные, для нас это тоже было принципиально. Вы видите, что мы размещаем эти средства с премией к ключевой ставке. Минфин также делает это все в рамках рыночных операций. И мы, помимо всего прочего, видим интерес банков в том, чтобы приобретать высоколиквидные активы. Вы помните, что у нас долгий период был дефицит высоколиквидных активов. И для того, чтобы выполнять нормативы, Центральный банк даже специальный инструмент предложил — безотзывные кредитные линии. Эта ситуация была связана с тем, что у нас не очень большой государственный долг, а, прямо скажем, низкий государственный долг. Сейчас он остается низким, но чуть-чуть подрос. И банки заинтересованы в том, чтобы в своих активах нарастить долю высоколиквидных активов. Кстати, доля высоколиквидных активов в виде госбумаг у наших банков гораздо меньше, чем во многих странах.
ВОПРОС (агентство Bloomberg):
У меня очередной вопрос по цифровому рублю. Хотелось бы ваше персональное мнение услышать о том, какие плюсы и минусы в этой идее. Я думаю, что вы, наверное, его сформировали.
И второй небольшой вопрос. В связи с недавним арестом одного из руководителей Банка «ТРАСТ» — насколько это было неожиданно, как вы эту ситуацию видите, и придется ли кого-то другого нанимать в банк для работы с проблемными активами?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Что касается цифрового рубля, действительно, оценка этого проекта — это достаточно сложный баланс преимуществ и рисков. Преимущество, конечно, удобство расчетов, удобная электронная форма. Большим преимуществом может быть и то, что расчеты можно будет осуществлять офлайн — даже когда нет связи в Интернете, можно будет проводить эти операции.
Цифровая валюта сможет легко встраиваться в функционирование экономики, например со смарт-контрактами и так далее, то есть облегчать функционирование собственно цифровой экономики, работу с цифровыми финансовыми активами. У нас недавно был принят закон о цифровых финансовых активах. И, на мой взгляд, это важные преимущества. Есть спрос, есть востребованность, мы видим, как развиваются, я уже говорила, разные системы платежей и расчетов, моментальных расчетов. Мы видим, востребована система быстрых платежей. Люди и бизнес хотят быстрых, удобных, практически моментальных расчетов.
Кроме того, цифровой рубль — это рубль, эмитированный Центральным банком, и поэтому Центральный банк отвечает за устойчивость этих денег. Это тоже, конечно, преимущество.
Минусы связаны с информационной безопасностью, наверное, самые важные. Вызов, скорее, не минус, а вызов для нас пока — как выстроить технологию осуществления офлайн-расчетов с цифровым рублем. Если то, что касается онлайн-расчетов, в зависимости от модели, более или менее все понятно, то здесь, конечно, нужно будет обсуждение технологий и развитие технологий. Пока нет выработанных решений до конца. Конечно, не риском, а скорее предметом для анализа и понимания является то, как его распространение может повлиять на финансовую сферу в целом. Хотя, я считаю, что здесь риски совсем небольшие, потому что есть весь инструментарий, в том числе наше взаимодействие с банками по управлению ликвидностью в этих условиях, мы понимаем, как это будет работать.
Но, тем не менее, мы хотим обсудить с теми, кто будет пользоваться этим рублем. И, может быть, есть вещи, которые участники рынка нам подскажут, и подскажут, на что обратить внимание. Будем эту тему обсуждать.
Что касается Хабарова, конечно, это было неожиданно. Конечно, мы заинтересованы в том, чтобы Банк «ТРАСТ» успешно выполнял свои функции по работе с проблемными активами, по возврату проблемных активов. Хотя этот эпизод не связан с работой с «ТРАСТом», но про команду управленческую нам надо будет думать — как принимать решение, как усиливать. Возглавляет «ТРАСТ» у нас Александр Соколов, и, я думаю, это будет его решение, как в этих условиях выстроить работу.
ВОПРОС (портал ulpravda.ru, Ульяновск):
Какие факторы влияют на построение макроэкономического прогноза в стране, как сложившаяся ситуация с пандемией повлияла на прогнозные показатели?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Ну, действительно, очень много факторов влияет на прогноз в нашей стране, но здесь произошли некоторые изменения за последние годы. Если раньше одним из основных важных факторов была цена на нефть, то за последние годы удалось снизить зависимость развития страны, экономических показателей, бюджетных показателей от цены на нефть. Благодаря бюджетному правилу, благодаря таргетированию инфляции, благодаря плавающему курсу, благодаря, кстати, резервам, подушкам безопасности и так далее, удалось снизить эту зависимость.
И поэтому при прогнозировании теперь цена на нефть стала менее важным фактором. Она влияет, но не в той степени, как это было раньше. Но в целом внешний фон, конечно, влияет. Мы страна, которая много экспортирует, которая много импортирует. Мы вписаны во все глобальные цепочки, и поэтому ситуация в мировой экономике и на мировых финансовых рынках влияет, мы это учитываем. Но, безусловно, основное — это как развивается ситуация в стране, что происходит с экономикой, с промышленным производством, с занятостью, безработицей, с инфляцией. Это все влияет на то, как мы оцениваем и будущее, и прогноз, рассматриваем разные тенденции. У нас коллеги, сотрудники используют разные модели. Но, конечно, сейчас мы делаем прогноз в условиях очень серьезной неопределенности, и возникают ситуации абсолютно непредвиденные, как случилось с пандемией коронавируса. Этого никто не мог предполагать, и это серьезно повлияло не только на наш прогноз, но и на ситуацию в целом в мире. Конечно, такие факторы могут появляться. Но что это означает, даже не с точки зрения прогноза? Когда такая большая неопределенность и могут возникать непредвиденные факторы, важно, чтобы все финансовые институты и предприятия чувствовали себя устойчиво, и на случай таких непредвиденных ситуаций подстраховывались, имели соответствующие подушки безопасности и так далее. Это, мне кажется, просто необходимо в нынешних условиях неопределенности.
ВОПРОС (агентство Reuters):
Как известно, Россия купила за счет ФНБ акции Аэрофлота. Эту валюту Центральный банк тоже будет конвертировать на рынке? Как увеличится ежедневная продажа валюты в связи с этим?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Действительно, мы сейчас проводим валютные операции, связанные с операциями ФНБ, проводим эти нерегулярные операции. У нас есть регулярные операции, когда мы реализуем бюджетное правило по сути дела, но есть и нерегулярные операции. И, как мы заявляли ранее, принцип нашей политики — это сгладить влияние на валютный рынок, при этом мы хотим, чтобы наша политика была в этом отношении прозрачной. И в нормальных условиях мы будем использовать следующий достаточно простой подход. Мы его обсуждали, потому что покупка ФНБ акций Аэрофлота — это уже не первая операция. Мы все операции будем зеркалировать на внутренний валютный рынок, помимо регулярных операций, в сумме не более 4 млрд рублей (в день — Ред.).
Как вы помните, мы уже осуществляем продажи по результатам взаимозачета операций по Сбербанку с другими операциями. Мы такой взаимозачет провели. И мы сейчас осуществляем дополнительные операции по продаже валюты в сумме 2,9 млрд рублей. И, соответственно, в рамках этого общего подхода, когда мы определили некоторую максимальную сумму (на наш взгляд, она не будет оказывать влияния на валютный рынок), мы собираемся уже с понедельника увеличить продажи до 4 млрд рублей, то есть как добавка к предыдущим продажам. Мы уточненный график таких дополнительных продаж представим в пресс-релизе, который опубликуем уже сегодня вечером.
ВОПРОС (журнал Forbes):
Многие аналитики говорят, что предстоящие выборы в США могут серьезно отразиться на финансовой системе России. Согласны ли вы с таким мнением? Например, Deutsche Bank написал, что после ноября будет рассматривать возможность возвращения длинных позиций по рублю. Насколько вы согласны с мнением, что достаточно существенный вклад внесут выборы США и санкционные риски?
Еще второй уточняющий вопрос. Недавно вышло исследование Национального агентства финансовых исследований о том, что уровень доверия к банковской системе, к российским банкам находится на минимальном уровне за последние пять лет. Как Банк России оценивает такие данные и будет ли принимать какие-то меры, чтобы повысить доверие?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Что касается ситуации с выборами, санкционными рисками, в принципе выборы в США действительно могут быть одним из источников волатильности на глобальных рынках, но не факт, это не предопределено. Мы такой риск, естественно, учитываем. И в своем прогнозе мы, безусловно, это учитываем.
Что касается возможных санкций, то мы уже привыкли жить в условиях постоянных угроз и рисков санкций. Поэтому с этой точки зрения ничего нового нет. Главное, что мы должны повышать устойчивость нашей финансовой системы, экономики к таким возможным негативным последствиям и воздействиям, что и происходит.
Что касается иностранных инвесторов, мы видим, что в целом иностранные инвесторы оценивают риски: бывают периоды, когда инвесторы готовы вкладываться в более рисковые активы, в том числе в emerging markets, бывают периоды, когда они вкладываются в более надежные активы, такие движения происходят. На них, конечно, влияют и специфические российские факторы. Но главное, мы полагаем, что, конечно, на доверие в целом влияла неопределенность первых месяцев карантина, но оно постепенно восстанавливается. Поэтому мы здесь не ждем каких-то таких серьезных изменений.
И, главное, что мы видим, что нерезиденты сейчас, в последнее время во всяком случае, не выходят с рынка. Их объем, например, на рынке ОФЗ остается достаточно стабильным — где-то около 3 трлн рублей.
ВОПРОС (агентство ТАСС):
Видит ли ЦБ предпосылки для смягчения регулирования рынка вкладов в условиях низких ставок и завершения процессов по оздоровлению сектора?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Во-первых, мы в этом году именно в условиях пандемии приняли решение по снижению ставок взносов в АСВ. Это в некотором смысле влияет на безусловную стоимость вкладов. И при этом снизили не только основную ставку, но и повышенную, и дополнительную повышенную ставку, будем дальше смотреть на ситуацию.
Если говорить о другом регулировании, которое может повлиять на ставки, — наверное, речь идет о ФОРах. Мы здесь не собираемся никакие изменения вводить. Повышенная ставка по ФОРам в валюте — это наша целенаправленная политика по девалютизации. И мы видим, что она дает соответствующие результаты, поэтому мы не собираемся менять.
Что касается рублевых ставок, то они достаточно умеренные — 4,75% для всех банков и, по-моему, 1% для банков с базовой лицензией. И это необходимый инструмент для того, чтобы формировать устойчивый спрос банков на ликвидность на корсчетах. А это один из основных элементов проведения денежно-кредитной политики. И в том числе, если возникают экстраординарные какие-то события, это возможность экстренно влить ликвидность в банковскую систему, учитывая тем более ее неравномерное распределение.
Поэтому базовая ставка по рублям — 4,75%, она достаточно, на наш взгляд, умеренная, нейтральная, и предпосылок для ее снижения нет.
Я всех благодарю за внимание. Спасибо. Будьте здоровы.