Выступление Председателя Банка России Э. С. Набиуллиной на парламентских слушаниях в Совете Федерации 8 октября 2013 года
Уважаемая Валентина Ивановна, уважаемые коллеги! Благодарю за приглашение на парламентские слушания. Одновременно с тем, что Правительство вносит для рассмотрения в парламенте прогноз и проект бюджета, Центральный банк вносит основные направления единой денежно-кредитной политики. И свое выступление я хотела бы посвятить обоснованию основных задач денежно-кредитной политики на 2014–2016 годы, прежде всего, задач по завершению в следующем году перехода к инфляционному таргетированию с последовательным снижением инфляции в 2014–2016 годах.
Почему мы ставим перед собой эти задачи? На наш взгляд, именно они являются лучшим ответом Центрального банка на экономические вызовы сегодняшнего дня. Поясню, почему мы так считаем. Темпы экономического роста действительно очень низкие. При этом есть множество индикаторов, экономических индикаторов, которые показывают, что замедление это связано не с циклическими причинами, а со структурными причинами, то есть не с текущей конъюнктурой, ухудшением конъюнктуры, а именно связаны со структурой экономики, с ее низкой производительностью, с низкой конкурентоспособностью. На это указывают, например, индикаторы безработицы, которая остается достаточно низкой, и, значит, ускорение роста может базироваться не столько на увеличении занятости, сколько именно на производительности труда, на росте производительности труда.
Напомню, как мы видим этапы экономического развития. Мотором посткризисного развития в 2009–2010 годах было улучшение внешнеэкономической конъюнктуры. После падения во время кризиса спрос и цены на наши экспортные товары восстанавливались, и это было мотором для экономического роста.
В последний год рост как по физическому объему, так и по ценовым показателям практически стабилизировался, даже не стабилизировался — уменьшается. Если посмотреть на данные этого года за январь — август, у нас снижение экспорта на 1,6 процента.
Еще один индикатор, который нас беспокоит, это сальдо текущего счета. За три квартала этого года сальдо текущего счета — 29,5 миллиарда долларов, в два раза меньше чем в прошлом году. За третий квартал — 1,1 миллиарда долларов. В прошлом году за третий квартал было 5,8 миллиарда долларов.
Это означает, что экспорт в ближайшие годы вряд ли будет тем двигателем экономического роста, каким он был до кризиса (тогда экспорт рос практически двузначными цифрами) и сразу после кризиса.
На втором этапе посткризисного развития, в 2011–2012 годах, драйвером экономического роста стал внутренний потребительский спрос, который базировался на росте доходов населения и на росте потребительского кредитования. На мой взгляд, он также исчерпал свою роль как катализатора роста. Попытки стимулировать потребительский спрос ведут к росту импорта и к «надуванию пузырей» на рынке потребительского кредитования, по сути, к подпитке инфляции.
Основным фактором экономического роста нового этапа, безусловно, должны стать инвестиции. Это нам необходимо именно для повышения конкурентоспособности и производительности труда. Причем, в отличие от предкризисного периода, когда быстрый рост потребительского спроса обеспечивал быструю окупаемость, сейчас стране нужны инвестиции с относительно длинными сроками окупаемости, инвестиции, связанные с повышением производительности труда. Пока, надо сказать, эти инвестиции очень низки. Достичь таких инвестиций нелегко, нужно изменить и ожидания, и поведение экономических субъектов. И для изменения этих ожиданий нужно повысить уровень предсказуемости ситуации с тем, чтобы у нас в стране появился долгосрочный горизонт планирования. А для этого нужно снизить целый комплекс рисков и издержек, включая риски прав собственности, административные, коррупционные, инфраструктурные издержки, издержки, связанные с тарифами естественных монополий, и, безусловно (то, что касается Центрального банка), дать реальному сектору возможность получать кредиты на длинные сроки по приемлемым ставкам.
Необходимым, но недостаточным условием долгосрочной предсказуемости, которая нужна для инвестиционных проектов, является устойчиво низкая инфляция. Длинные инвестиционные проекты, безусловно, для инвесторов привлекательны, когда низкая инфляция, когда есть доверие к политике Центрального банка по поддержанию инфляции. Это, безусловно, нужно и для граждан, еще раз, для бизнеса в инвестиционно-ориентированной модели экономического роста. Именно на это настроена и наша политика в ближайшие годы.
Свою денежно-кредитную политику мы базируем на анализе сценариев развития экономики. Центральный банк делает и свои прогнозные оценки. Безусловно, мы смотрим на прогнозные оценки Правительства, но делаем и свои прогнозные оценки, и будем наращивать эту компетенцию, потому что, как сказала Валентина Ивановна, достоверный прогноз — это очень важное качество для обоснованности любых политических решений и любых управленческих решений.
Наш основной сценарий, надо сказать, пока чуть более пессимистичный на ближайшие три года, чем прогноз Правительства. Исходя из того, что рост должен быть инвестиционный, и учитывая те параметры, которые задаются по ценам на нефть, а я напомню, что в основном сценарии и у Правительства, и у нас предполагается снижение цен на нефть где-то на 6 долларов за баррель по отношению к этому году, — в этих условиях для того, чтобы был рост на уровне 3 процентов, нужен очень серьезный рост инвестиций, которые базируются на структурных изменениях. И у нас, конечно, есть сомнения по поводу того, что так быстро мы получим этот эффект. Он будет разнесен во времени и, скорее всего, появится уже в 2015–2016 годах. Тем не менее, свои решения по денежно-кредитной политике мы будем основывать на тщательном анализе формирующихся тенденций как экономического роста, так и занятости, инфляции и других индикаторов, которые характеризуют ситуацию.
Следующий год для нас ключевой, 2014 год. Мы предполагаем завершить переход к инфляционному таргетированию. И хотела бы подчеркнуть, что это не просто политика, которая декларирует снижение инфляции (мы всегда в последние годы декларировали снижение инфляции), но это определенный институциональный механизм, который, на наш взгляд, позволит повысить доверие населения, предприятий к политике Центрального банка, снизить инфляционные ожидания (они у нас пока достаточно высокие и формируют этот инфляционный фон) и тем самым сделать тенденцию снижения инфляции более устойчивой.
Принимая это решение, вернее, подтверждая его, потому что оно было принято еще в 2011 году, мы анализировали и последствия возможных альтернативных политик, в частности, звучавшие предложения по активному стимулированию экономического роста, мерам денежно-кредитной политики, смягчению денежно-кредитной политики, скажем так, опережающему смягчению денежно-кредитной политики. На наш взгляд, если пойти по такому пути, то реального эффекта на рост практически не будет, а возникает серьезный риск всплеска инфляции, ведь, несмотря на то, что экономика замедляется, восстановить падающий спрос на продукцию основных отраслей совсем не так легко. Где мы сейчас видим серьезное снижение спроса? Прежде всего, у экспортеров, у той же черной, цветной металлургии, в угольной промышленности. Очевидно, что стимулирование внутреннего спроса, прежде всего текущего потребительского спроса, чего можно достичь мерами монетарного стимулирования, вряд ли поможет в такой ситуации, мало что даст сразу для роста спроса в соответствующих секторах, а значит, весь наш монетарный стимул может просто уйти в рост цен и в инфляцию, спровоцирует новый виток роста тарифов естественных монополий и тарифов на ЖКХ. Кстати, социологические опросы уже не первый год показывают, что именно тарифы на ЖКХ и инфляция являются главными проблемами для нашего населения. Поэтому снижение этих параметров позволяет не только создать условия для устойчивого и сбалансированного роста, но и поддержать социальную стабильность.
Снижение инфляции позволит и на долгосрочной основе снижать процентные ставки по кредитам в экономике. Кстати, я хотела бы коротко остановиться на том, какой реальный уровень процентных ставок держит ЦБ по своим инструментам. Многие считают, что этот уровень до сих пор определяется ставкой рефинансирования, которая составляет 8,25 процента. Это не так. Более того, мы недавно приняли решение вообще прекратить какие-либо операции по этой ставке рефинансирования. Сейчас она играет сугубо справочную роль. Основные операции проводятся по ключевой ставке, которая составляет 5,5 процента, то есть ниже годовой инфляции. И мы приняли решение, что в 2016 году приравняем ставку рефинансирования справочную к ключевой ставке.
Быстро мы это сделать не можем. Почему? Потому что к ставке рефинансирования привязаны штрафы, субсидии, многие другие платежи в экономике. И мы хотим дать возможность Правительству, другим экономическим агентам приспособиться к этой новой политике Центрального банка, и поэтому сравняем ставки не сейчас, а через два года, для того чтобы эти решения были приняты. Тем не менее, я прошу обращать внимание, в основном, на ключевую ставку.
И еще один момент. Ставки Центрального банка — это лишь один из множества факторов, который влияет на конечную стоимость кредита для заемщиков в экономике. Ставки ЦБ и конечные ставки различаются как минимум вдвое.
На мой взгляд, здесь три основных фактора. Первый — в конечные ставки входит так называемая премия за риск, которую банки вкладывают в процентные ставки, и вызвана она низким уровнем защиты прав кредиторов, непрозрачностью заемщиков, административными издержками. И снижение этих рисков, уровень которых больше, чем во многих других странах, требует серьезной законодательной работы. И мы уже инициировали рассмотрение целого ряда вопросов, в том числе, например, по таким вопросам, как залоговое право.
Мы также занимаемся инвентаризацией наших регулятивных документов с тем, чтобы снизить избыточную административную нагрузку на банки. И, безусловно, банкам так же, как и всем субъектам экономической деятельности, предприятиям, нужно заниматься снижением собственных издержек.
Второй фактор, который влияет на уровень ставок, — это недостаточный уровень конкуренции на различных сегментах банковских услуг. И третий — это несбалансированная структура кредитных портфелей, увлеченность банков в последние годы сегментом потребительского кредитования, особенно беззалогового кредитования, дающего достаточно высокий уровень отдачи, рентабельности. И надо сказать, что темп роста потребительского кредитования был в три раза выше, чем кредитования предприятий. Вот такая перекошенность кредитных портфелей, конечно, тоже влияет на процентные ставки. Мы сейчас предпринимаем меры для того, чтобы этот рынок постепенно охлаждать.
Далее я хотела бы более подробно остановиться на том, какие последствия инфляционное таргетирование несет для политики Центрального банка, экономики, а также на некоторых ключевых параметрах нашей политики.
В качестве показателя инфляции мы предлагаем взять индекс потребительских цен. Другие центральные банки иногда используют показатель базовой инфляции, которая очищена от волатильных компонент — таких, как цены на продовольствие, административно регулируемые тарифы на услуги естественных монополий. И, конечно, на индекс потребительских цен в целом Центральный банк влияет меньше, но мы считаем, что этот показатель, индекс базовой инфляции, не очень понятен и населению, и экономическим субъектам, поэтому предлагаем использовать индекс потребительских цен.
В качестве конкретных целевых показателей предлагаем следующие: 5 процентов — на 2014 год, 4,5 процента — на 2015 год и 4 процента — на 2016 год. Это достаточно амбициозные, но, на наш взгляд, достижимые цели. При расчете этих ориентиров мы используем всем известную информацию, в том числе о планах Правительства по индексации тарифов естественных монополий, прогнозов продовольственных цен. Но понятно, что жизнь богаче прогнозов, и поэтому реальное значение этих факторов может на практике отличаться от того, что мы ожидали при установлении таких параметров.
В связи с этим мы приняли решение: устанавливая точечную цель по инфляции, установить интервал допустимых значений инфляции плюс-минус 1,5 процентных пункта. Если инфляция под воздействием непредвиденных факторов отклоняется от этой точечной цели, но попадает в этот интервал, то мы не будем менять свою денежно-кредитную политику. Если же выходит за эти пределы, то, соответственно, возможно изменение денежно-кредитной политики.
На наш взгляд, это позволит избежать нам чрезмерного ужесточения денежно-кредитной политики в ответ на пусть сильные, но временно действующие факторы, такие, как мы наблюдали в прошлые годы, например, связанные с засухой, с плохим урожаем. Вот чтобы специально не ужесточать денежно-кредитную политику, реагируя на всплеск определенного рода цен, мы предлагаем такой интервал установить.
Следующий важный момент — политика обменного курса. Уже сейчас валютный курс в России является плавающим. Мы используем интервенции только для сглаживания колебаний, планируем начать интервенции на открытом рынке для пополнения Резервного фонда и ФНБ по решению Министерства финансов, но при переходе к инфляционному таргетированию планируем отказаться от интервенций именно в целях поддержания валютного курса.
Дело в том, что в денежно-кредитной и валютной политике, так же, наверное, как и в жизни, нельзя одними инструментами достигать сразу нескольких целей, гоняться за двумя зайцами. И в условиях высокой волатильности внешних факторов жизнь нам здесь преподносит разные сюрпризы. Сейчас это, например, проблемы с утверждением бюджета, потолка долга в США. Все ждали выхода США из нестандартной денежной политики. В этих условиях невозможно одновременно сдерживать волатильность и процентных ставок, и валютных курсов. И какой-то из этих факторов должен взять на себя удар принятия внешней волатильности.
Долгие годы у нас был опыт таргетирования валютного курса. И мы знаем, к каким последствиям это приводило часто — к шоковым изменениям нашей финансовой политики. И, когда мы удерживали курс, насколько волатильными были процентные ставки. Процентные ставки тогда взлетали очень высоко.
Сейчас, на наш взгляд, очень важно с точки зрения денежно-кредитной политики обеспечить стабильность процентных ставок, потому что стабильность процентных ставок — это то, что важно для всех субъектов экономической деятельности.
Еще коротко буквально скажу о том, что мы упорядочиваем наши инструменты процентной политики с тем, чтобы достичь эффекта от принятия наших решений на конечные ставки. Я уже говорила, что между тем, какие мы решения принимаем по нашим ставкам, и тем, по каким ставкам выдаются кредиты в экономике, существует целый вот такой передаточный механизм. И нам нужно повысить его эффективность. С этой целью мы приняли решение упростить наши инструменты, сделать их более понятными для рынка. И основной инструмент предоставления ликвидности банкам — это наши еженедельные операции РЕПО на аукционной основе.
Кроме того что мы совершенствуем такие инструменты предоставления ликвидности, изучаем практику других центральных банков, которые создают инструменты, стимулирующие рост определенных видов кредитования, обсуждаем возможность создания собственного такого инструмента. И здесь для нас приоритет — это кредиты малому и среднему бизнесу, и здесь с Правительством мы продвинулись в том, чтобы обсудить этот механизм, и мы могли бы рефинансировать, по сути дела, инструменты, в основе которых лежат кредиты малому и среднему бизнесу.
И второй такой инструмент, над которым мы сейчас работаем, — это рефинансирование под инвестиционные проекты, можно так назвать, рефинансирование для инвестиций. Работа пока только на начальном этапе, но считаем, что такой инструмент мы могли бы запустить и развивать.
Прогнозируем, что при реализации основного сценария нашего прогноза рост кредитования будет примерно на 15 процентов в год. Надо сказать, что эти темпы роста опережают темп роста ВВП и, если сравнивать со многими другими странами, выше, чем темпы роста кредитования и в европейских странах, и в Соединенных Штатах.
Сейчас для нас главное создать долгосрочные условия, долгосрочную макроэкономическую стабильность для того, чтобы обеспечить переход нашей экономики на инвестиционно-ориентированную модель роста.
Спасибо большое за ваше внимание.