Заявление Председателя Банка России Эльвиры Набиуллиной по итогам заседания Совета директоров 16 июня 2017 года
Сегодня Совет директоров Банка России принял решение снизить ключевую ставку до 9,00% годовых.
Остановлюсь на факторах, которые стали основой для нашего решения.
Во-первых, с начала 2017 года инфляция практически вышла на целевой уровень. По оценке на 13 июня, она составляет 4,2%.
Усиливается однородность в динамике цен по регионам и товарным группам. Это говорит о том, что замедление инфляции стало более устойчивым. Динамика базовой инфляции, которая менее подвержена влиянию разовых факторов, подтверждает эту тенденцию. В мае базовая инфляция составила 3,8%.
Восстановление потребления становится все заметнее. Население начинает реализовывать ранее отложенный спрос на товары длительного пользования: бытовую технику и автомобили. Важно то, что домашние хозяйства увеличивают расходы преимущественно за счет текущих доходов, а не использования накопленных сбережений или кредита. Этому способствуют умеренно жесткие денежно-кредитные условия. Дезинфляционное влияние потребительского спроса пока сохраняется.
Однако домашние хозяйства стали несколько меньше сберегать из текущих доходов. Мы это видим в том числе по динамике депозитов, прирост которых замедляется. Сейчас эта тенденция естественна на фоне восстановительных процессов в экономике. Мы будем внимательно ее отслеживать, учитывая возможные инфляционные риски.
Во-вторых, закреплению инфляции вблизи целевого уровня способствует снижение инфляционных ожиданий в экономике. Что касается населения, инфляционные ожидания в мае обновили исторические минимумы, однако все еще находятся на повышенном уровне, составляя 10,3%. Профессиональные аналитики уже ожидают инфляцию вблизи 4% и в 2017, и в 2018 году. Конъюнктурные опросы предприятий, которые регулярно проводит Банк России, показывают, что инфляционные ожидания бизнеса также уменьшились, но находятся на повышенном уровне.
Снижение инфляционных ожиданий населения пока неустойчиво. Восприятие инфляции населением зависит не только от того, как цены меняются в настоящее время, но и от того, как цены росли в предыдущие месяцы, а иногда и годы. Поэтому сейчас мы стали обращать больше внимания на уровень среднегодовой инфляции за последние 12 месяцев. Это индикатор, который рассчитывается как среднее значение из 12 последних показателей годовой инфляции. Сейчас он составляет 5,6%. То есть приближение текущей инфляции к 4% — пока первый результат, которому предстоит доказать свою устойчивость. По мере того как в каждом следующем месяце инфляция будет сохраняться вблизи 4%, показатель среднегодовой инфляции приблизится к этому уровню. И только тогда будет более оправданно говорить, что мы действительно живем в условиях низкой инфляции 4%.
Кроме общей динамики цен, на инфляционные ожидания населения влияют колебания цен на отдельные группы товаров. В первую очередь это касается изменения цен на продовольствие, которым присуща повышенная волатильность. Причем это влияние носит асимметричный характер. Население обращает больше внимания на рост цен, чем на их снижение.
Уменьшение доли импорта в продуктовой потребительской корзине снижает влияние валютного курса на динамику цен. Однако при импортозамещении могут повыситься колебания цен внутри года, учитывая выраженную сезонность российского сельхозпроизводства. Всплески продовольственной инфляции наиболее чувствительны для людей и могут способствовать неустойчивости снижения инфляционныхожиданий. В этой части требуются дополнительные меры государственной политики по развитию инфраструктуры, в первую очередь для перевозки, хранения, переработки и реализации сельскохозяйственной продукции, чтобы снизить сезонную волатильность цен.
В-третьих, темпы восстановления экономической активности несколько превзошли наши ожидания. При этом среднесрочный взгляд на потенциал роста экономики не изменился.
По данным Росстата, в I квартале годовой рост ВВП ускорился. Продолжилось увеличение промышленного производства и восстановление инвестиционной активности. По сравнению с прошлым годом увеличилось число регионов, в которых наблюдается рост производства.
По итогам текущего года мы ожидаем прирост ВВП на
Мы по-прежнему предполагаем, что цена на нефть вернется к уровням, близким к $40 за баррель в
Что касается платежного баланса, то мы прогнозируем сохранение текущего счета в положительной зоне — около
В базовом сценарии мы закладываем среднесрочные темпы роста экономики в пределах 2%. Это связано с ограничительным действием структурных факторов. Повышение потенциала роста будет происходить по мере реализации мер государственной структурной политики. Мы сможем учесть их эффект в наших прогнозах, когда будут приняты конкретные решения.
В-четвертых, среднесрочные инфляционные риски сохраняются. В их числе следующие.
Внешнеэкономическая конъюнктура, скорее всего, будет оставаться неустойчивой. Это подтверждает и волатильность цен на нефть. Не исключено продолжение роста добычи в США, а также расширение поставок на мировой рынок со стороны других стран, не присоединившихся к соглашению. Сохраняются риски и со стороны спроса. Они связаны с возможным замедлением экономики Китая, а также с развитием энергоэффективных технологий и альтернативных источников энергии.
В пресс-релизе мы так же, как и ранее, традиционно отмечаем два других источника рисков — это инерция инфляционных ожиданий и возможные изменения в бюджетно-налоговой политике.
Однако в последнее время стали более явно проявляться и новые инфляционные риски.
Мы учитываем, что естественным процессом на данном этапе является рост потребления и снижение склонности к сбережениям. Инфляционные риски вырастут, если эти процессы будут происходить слишком быстро, опережая расширение производства. Тогда усилится инфляционное давление как на цены отечественных, так и импортных товаров. Это произойдет в том числе и через динамику курса, учитывая, что возросшее потребление в этом случае будет удовлетворяться в основном за счет импорта.
Показатели безработицы в последние годы оставались относительно низкими, даже в условиях сокращения производства. Безработица продолжает снижаться. В отдельных сегментах уже наблюдается дефицит трудовых ресурсов. Усиление дефицита может иметь два эффекта. Прямой — это отставание производительности труда от роста заработных плат. Косвенный эффект —это снижение потенциала роста в силу отсутствия возможности привлечь нужные кадры для расширения и создания новых производств.
Для ограничения этих рисков необходимы меры не только денежно-кредитной, но и структурной политики в целом.
В заключение хотелось бы еще раз подчеркнуть, что замедление инфляции до уровня, близкого к 4%, — это только первый, хотя и очень важный, шаг на пути к обеспечению ценовой стабильности.
На этом этапе наша задача состоит в том, чтобы инфляция закрепилась вблизи этого уровня, а инфляционные ожидания продолжили снижение и меньше реагировали на неблагоприятные факторы и риски.
Важно сформировать доверие всех участников экономики к нашей способности обеспечить нахождение инфляции вблизи цели 4% в течение длительного времени. Поэтому наш подход к снижению ключевой ставки останется взвешенным и осторожным.
Сессия вопросов и ответов для СМИ
ВОПРОС (агентство «Интерфакс»):
У меня два вопроса. Первый вопрос связан с предыдущим релизом Центрального банка, апрельским, где указано, что снижение ставки происходит в соответствии с теми ожиданиями, масштабами, которые ЦБ закладывает. Но ЦБ не озвучивал свой такой некий гайденс. В связи с этим вопрос — можете ли вы его озвучить на конец года? Какой потенциал снижения ставки может быть? И планирует ли Центральный банк в принципе публиковать свои прогнозы долгосрочные по движению ключевой ставки, как это делают центральные банки других стран?
И второй вопрос связан с повышением ставки ФРС. Некоторые эксперты считают, что это может снизить привлекательность операций кэрри трейд в некоторых развивающихся странах. И видите ли вы в связи с этим риски для России и, в частности, риски ослабления курса рубля?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Спасибо большое. По публикации наших прогнозов по движению ставки. Во-первых, не все центральные банки это делают, хотя некоторые делают. Мы сейчас обсуждаем такую возможность. Но, на наш взгляд, прежде чем начать публикацию таких прогнозов, будь они среднесрочные или долгосрочные, с доверительными интервалами, нам нужно провести некоторую информационную работу и подготовку для того, чтобы этот прогноз не воспринимался как жесткое обязательство Центрального банка, что именно в этом коридоре мы будем двигаться. Потому что все-таки наши решения по ставке принимаются исходя из анализа и текущей динамики, и прогнозов, которые могут меняться. Жизнь меняется. И поэтому, на наш взгляд, прежде чем публиковать, мы должны подготовить общественное мнение к восприятию такого прогноза. Сейчас над этим работаем.
Что касается повышения ставки ФРС. Ну, во-первых, мы видим, что реакция российского рынка была достаточно сдержанной, хотя при этом происходило и снижение цен на нефть. Надо сказать, что сдержанная реакция была и на предыдущие решения ФРС по повышению ставки.
Теперь что касается возможного влияния на объемы кэрри трейд и потенциального влияния на курс рубля. Во-первых, у нас был определенный прирост вложений в то, что мы называем кэрри трейд, пик был в марте. В апреле, в мае мы видели, что он пошел на спад. Сейчас не видим, практически наоборот, у нас нерезиденты потихонечку плавно уходят из рубля. Здесь нет больших каких-то движений, да и в целом накопленный кэрри трейд не очень большой. Если посмотреть на показатели вложений нерезидентов и «дочек» нерезидентов через организованные рынки в ОФЗ и в корпоративные облигации, это составляет где-то около, наверное, 7 млрд долларов США. В принципе это не существенно по сравнению с объемами валютного рынка. Мы не ожидаем, что будут какие-то большие изменения, которые приведут к резким изменениям курса.
ВОПРОС (агентство «Блумберг»):
Вы в конце релиза вернули фразу, которую достаточно долго не использовали. Это — «с учетом этих факторов потребуется сохранение умеренно жестких денежно-кредитных условий в течение длительного времени». Означает ли это, что вы теперь ожидаете, что это будет дольше, чем
И если еще можно. Сейчас Штаты обсуждают введение санкций, ужесточение санкций против России и там среди прочего упоминается суверенный долг. В связи с этим — видите ли вы риски для нашего финансового рынка, в частности долгового, потому что доля нерезидентов достаточно высокая?
И если можно, еще третий вопрос по поводу возможности возобновления Банком России пополнения резервов. Вы всегда говорите, что для этого необходимо достичь инфляцию в 4% и финансовый рынок должен быть стабильным. Эти условия уже в принципе почти наступили. Может ли ЦБ в этом году начать пополнять резервы? Спасибо.
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Спасибо. Даже если мы в пресс-релизах не всегда упоминаем про то, что мы сохраняем умеренную жесткость нашей денежно-кредитной политики, мы это упоминаем практически везде в наших выступлениях, потому что считаем, что на данном этапе мы должны сохранять умеренную жесткость денежно-кредитной политики. Причем она будет поддерживаться даже при снижении ключевой ставки.
Мы считаем, что какое-то время нам надо будет поддерживать эту умеренную жесткость. Точно сказать, сколько это будет —
Но это будет, на наш взгляд, несколько лет. Мы такую политику будем вести. Еще раз. При этом мы не исключаем, что ставка будет постепенно снижаться, потому что сейчас наша ключевая ставка выше, чем эта нейтральная.
Что касается ужесточения санкций. Мы не видим большого влияния этого ужесточения санкций на финансовый рынок. Кстати, и эффект ранее введенных санкций, на наш взгляд, практически исчерпан. Что касается влияния на банки. Да, предполагается, что уменьшатся сроки для вложений в банки с 30 дней до 14 дней. Мы здесь не видим больших рисков для банковской системы.
Что касается долга. Там пока не ясно, не понятно, что предполагается и будет ли что-то предполагаться. Но, на наш взгляд, если это будет касаться новых вложений в российские ОФЗ, я не думаю, что это будет большая проблема для Минфина и в целом для экономики, потому что у нас нет больших планов по наращиванию государственного долга в целом. И есть инвесторы, которым этот долг очень интересен, потому что он привлекателен. А если вдруг будет возможность запрета владения ОФЗ, распродажа из портфеля — это прежде всего убытки тех же компаний, которые туда вложились, прежде всего тех же американских и иных компаний, которым придется по дешевке распродавать. Я думаю, что участники финансового рынка российские с удовольствием тогда в этом случае эти активы купят.
И что касается возможного повышения резервов. Я еще раз повторю, что резервы, мы считаем, достаточны сейчас по всем параметрам. Но было бы полезно укрепить, усилить нашу подушку безопасности в благоприятных условиях и накапливать золотовалютные резервы. И мы подтверждаем, в принципе, что будем это делать не в ущерб, не подвергая риску нашу цель по инфляции 4%. А цель наша — не достигнуть ее одноразово, а удерживать ее на этом уровне длительное время. Поэтому мы не можем сказать, что мы в полной мере достигли своей цели по инфляции.
Что касается финансовых рынков. Действительно, они достаточно стабильны, но тем не менее, я уже и в своем выступлении говорила, мы видим и среднесрочные риски, связанные в том числе и с конъюнктурой цен на нефть. Мы, конечно, должны их учитывать. На этот год мы рассматриваем возможность начала таких покупок как низковероятную и в базовом сценарии пока не закладываем покупку валюты Банком России, то есть дополнительное пополнение золотовалютных резервов, помимо того что делает Министерство финансов.
ВОПРОС (агентство «РИА Новости»):
Эльвира Сахипзадовна, у меня такой вопрос по сегодняшнему заседанию. Я хотела бы уточнить — было ли решение по снижению ключевой ставки на 0,25 пункта единогласным? Еще такой вопрос по заседанию: не обсуждалось ли сегодня изменение формата таргета? Потому что говорили, что, возможно, на сегодняшнем заседании будет обсужден какой-то новый формат без изменения значения 4%?
И второй вопрос уже конкретно по показателю ВВП. Вы сегодня заявили, что повысили прогноз на 2017 год. Недавно глава Минэкономразвития заявил, что 2% роста ВВП можно будет достигнуть уже осенью. Хотелось бы узнать, какой прогноз у ЦБ на III квартал по ВВП? Спасибо.
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Спасибо большое. Решение по ставке было сегодня принято единогласно. Сегодня мы не обсуждали изменение формата нашей цели, формата таргета. Хотя эта тема существует, мы в рабочем порядке ее обсуждаем. Почему? Потому что и пример многих стран показывает, что таргеты иногда определяются как конкретная точка, иногда как диапазон. На наш взгляд, диапазон мы сейчас пока не должны определять, пока мы устойчиво не достигли таргета в 4%.
Но тем не менее мы все прекрасно понимаем, что инфляция не может быть каждый день, каждую неделю, каждый месяц 4%, она будет то выше, то ниже. И здесь, скорее, вопрос не про определение таргета, мне кажется, он вторичный, а первичный вопрос — нужно ли и как реагировать мерами денежно-кредитной политики на такие отклонения, и какие отклонения должны быть основанием для такой реакции. Потому что эти отклонения могут быть значительными, допустим, но краткосрочными, когда мы видим, что шоковый фактор, риск изменения цен на какой-нибудь вид товаров, этот шок закончился и, скорее всего, цены вернутся к прежнему уровню, и не будет вторичных эффектов через инфляционные ожидания, то есть это не распространится на широкую группу товаров, то тогда, видимо, денежно-кредитная политика никак не должна реагировать.
Если же одноразовые шоки порождают длительные отклонения от цели, то, видимо, мы должны включать меры денежно-кредитной политики. Поэтому для нас сейчас, скорее, важнее обсуждение вот такой реакции, потому что мы действительно практически на цели и мы сейчас должны будем смотреть, как реагировать на такие отклонения, размеры и характер этих отклонений. Это будем обсуждать.
Что касается ВВП, мы действительно чуть повысили наш прогноз, но тем не менее он остается чуть ниже, чем прогноз Минэкономразвития. И по III кварталу — примерно 1,3.
ВОПРОС (агентство ТАСС):
Эльвира Сахипзадовна, скажите, пожалуйста, в недавних обзорах эксперты Центробанка указывали, что плохая погода может оказать краткосрочный негативный эффект на инфляцию. Вот сейчас мы видим, что у нас аномально плохой июнь. Может ли этот эффект быть более явным?
И второй вопрос, позвольте. Данные по оттоку капитала, коль уж вы несколько пересмотрели свой прогноз, поменялись ли как-то эти данные?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Спасибо большое за вопрос. Про плохую погоду. Как я уже сказала, мы обычно отмечаем как традиционные риски, связанные с урожаем. Сезонность, цены, связанные с урожаем, конечно, нас беспокоят. Поэтому здесь в принципе надо снижать сезонность, и мы видим, кстати, как это происходит по некоторым товарам. Там, где развиваются тепличные хозяйства в некоторых регионах, там более стабильные цены на определенные виды товаров. Поэтому я еще раз упомяну, что очень важно развитие логистики сельского хозяйства для устойчивости цен.
Что касается в целом этого года. Нам пока сложно сказать, как отразится плохая погода: отразится она на объемах урожая либо это будет просто сдвинутая сезонность — позже будут собирать урожай, но в том же самом объеме. Пока выводы делать рано, но многие эксперты говорят о том, что, скорее всего, это будет сдвижка по сезонности. Тем не менее мы учитываем эти риски при принятии нами решений — я об этом тоже говорила — как краткосрочные риски.
Что касается потоков капитала. Важно говорить о потоках капитала как о балансирующей статье по сальдо текущего счета. У нас плавающий курс, мы должны учитывать, что изменение золотовалютных резервов и сальдо текущего счета должны балансироваться оттоком капитала. И вы знаете, что многие страны, у которых сильные позиции по экспорту и сильный текущий счет, у них обычно бывает и большой размер так называемого оттока капитала. И это мы видим по примеру Германии, Канады, Норвегии. То есть такой отток капитала надо отличать от сомнительного оттока капитала.
Тем не менее наш прогноз по чистому оттоку частного капитала следующий: около $19 млрд будет в 2017 году, $11 млрд — в 2018 году и $14 млрд — в 2019 году. Но многое будет зависеть от сальдо текущего счета.
ВОПРОС (агентство «Рейтер»):
У меня вопрос тоже по текущему счету. Многие аналитики ожидают, что он станет отрицательным в июне из-за дивидендных выплат. Видите ли вы здесь какие-то риски для курса рубля?
И второй вопрос. Господин Володин предложил Центральному банку направить запрос в ФРС США по поводу состояния американской экономики, поскольку большая часть резервов вложена в доллары. Будете ли вы следовать этой рекомендации? И вообще, раньше вы проводили какие-то консультации с ФРС по поводу сохранности золотовалютных резервов в России?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Спасибо. Текущий счет у нас не постоянный, он имеет выраженную сезонность. Вы знаете, что в I квартале он обычно сильнее, потом он чуть-чуть ослабляется. Мы, скорее, говорим в годовом выражении, каким будет текущий счет. По нашим оценкам, он будет оставаться положительным на протяжении всех трех лет, хотя объемы его будут уменьшаться постепенно. На этот год мы ожидаем текущий счет где-то около $37 млрд, положительное сальдо, дальше $14 млрд и $8 млрд (в 2018 и 2019 годах соответственно — ред.).
Что касается наших золотовалютных резервов. Я не помню, чтобы был такой запрос к нам. Но для нас принцип сохранности золотовалютных резервов — это приоритетный принцип. Безусловно, мы принимаем все решения исходя из принципа сохранности золотовалютных резервов — и по структуре этих резервов, и по валютам, и так далее. И вся та информация, которая нам нужна для принятия решения, мы ей обладаем.
ВОПРОС (телеканал «Россия 24»):
Эльвира Сахипзадовна, если говорить про отзыв лицензий, в последнее время затишье, можно сказать, происходит. А можно ли говорить о том, что на сегодняшний день банковская система стабилизировалась? Спасибо.
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
У нас, конечно, сегодня с вами пресс-конференция посвящена денежно-кредитной политике. Но если такой вопрос есть, я отвечу. Мы будем продолжать политику оздоровления банковской системы. Мы видим еще сохранение проблем здесь, они не носят системного характера. Даже те отзывы лицензий, которые были в предыдущие годы, они затронули не очень большую часть активов банковской системы. Тем не менее существование таких слабых игроков, конечно, наносит вред всей финансовой системе, снижает доверие к финансовой системе.
Поэтому эту политику будем продолжать теми темпами, которые будут вытекать из реального состояния финансовых институтов. Безусловно, мы будем менять регулирование, противодействовать тем рискам, которые есть и которые возникают. Будем продолжать.
ВОПРОС (агентство «Блумберг»):
Если можно, просто уточнить. За счет чего произойдет увеличение оттока капитала в этом году? Спасибо.
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Я уже говорила, что эта величина прогнозная и действительно подвержена колебаниям. Связано это с уточнением нашего прогноза по сальдо текущего счета. Мы сальдо текущего счета чуть-чуть изменили, у нас и экспорт чуть-чуть вырос, и импорт вырос. И это отразилось в том числе в балансирующей статье — отток капитала. Плюс к этому мы учли, конечно, операции по пополнению валютных резервов со стороны Министерства финансов и возврат нам валютного рефинансирования.
ВОПРОС (агентство «РИА Новости»):
Эльвира Сахипзадовна, меняете ли вы прогноз по прибыли банковского сектора в связи с тем, что она продолжает высокими темпами увеличиваться? И по кредитованию — может, вы тоже пересмотрели прогноз в сторону увеличения?
И второй вопрос, если позволите. Давно уже ждут, кто возглавит управляющую компанию Фонда санации банковского сектора. Может быть, если есть уже кандидаты, вы их назовете? И когда будут первые санации? Тоже все ждем этого. Спасибо.
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Мы, правда, не ждем, чтобы у нас возрастало число санаций. Нам бы хотелось, чтобы меньше было и санаций, и отзывов лицензий. Мы объявим о кадровом решении после того, как оно будет принято. Но сейчас мы делаем все, чтобы управляющая компания была готова к участию в санации, если такое решение будет необходимо и будет принято.
Что касается ситуации в банковском секторе. Действительно, банковский сектор стабильный, восстанавливает свои показатели, восстанавливает прибыль. В номинальном выражении она, эта прибыль, сейчас примерно соответствует 2013 году. Отмечу — в номинальном выражении, да, за это время у нас была большая инфляция, поэтому в реальном выражении она пока остается чуть ниже того, что было в 2013 году. Кстати напомню, что у нас прибыль нефинансовых организаций все эти годы росла, она не падала, как в банковском секторе в 4 раза, в 5 раз, потом восстанавливалась.
Прибыль банковского сектора — чем важен этот показатель? Это прежде всего источник капитала, а капитал — это основа для наращивания кредитов. Поэтому и сейчас уже есть в банковской системе запас капитала для наращивания кредитов, мы это видим. Плюс есть прибыль, которая может увеличить капитал и может увеличить этот запас для наращивания кредитования.
На наш взгляд, основной вопрос — это вопрос рисков заемщиков. И мы видим, что банки, и вполне обоснованно, начинают наращивать кредитование именно надежных заемщиков. И мы поддерживаем подход, когда кредитование должно быть очень качественным, не должна расти проблемная задолженность. И банковская система должна поддерживать эффективные проекты, эффективные производства, которые сейчас появляются.
Прогноз в целом по росту кредитования банковского сектора мы не изменили — где-то в рамках
ВОПРОС (газета «Коммерсант»):
Один вопрос. Какие предположения по изменению кредитного рейтинга у вас в трехлетнем прогнозе? И что может измениться в связи с потенциальным увеличением кредитного рейтинга в вашем прогнозе?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Мы, честно говоря, не вносили какие-то изменения, не учитывали изменения кредитного рейтинга в нашем прогнозе. Мы в принципе достаточно консервативно относимся ко всем показателям. Но если рейтинг будет повышен, а на мой взгляд, для этого вполне есть основания, то это может повысить в целом инвестиционную привлекательность российских активов, рубля. Но в любом случае, я думаю, если это будет происходить, это будет происходить плавно, это будет позитивное изменение для нашей экономики.
ВОПРОС (агентство «Интерфакс»):
Вы говорили, что сохранили прогноз по росту кредитования
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
На наш взгляд, действительно, темпы прироста вкладов снижаются и они могут быть ниже, чем темпы прироста кредитования, скажем так,
В принципе банки тоже это отсматривают, это для них очень интересная пассивная база. И вряд ли они будут снижать депозитные ставки таким темпом, что это приведет к снижению депозитной базы. Они в этом в целом не очень заинтересованы.
ВОПРОС (агентство РНС):
В Финансовом обозрении за I квартал регулятор отмечал, что может рассмотреть вопрос о совершенствовании инструментов ДКП в связи с усилением роли некредитных финансовых организаций. Вот о каких инструментах идет речь? Как они будут усовершенствованы? И в какие сроки возможно реализовать их применение? Спасибо.
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Это, скорее, такая теоретическая задача на более долгосрочный период. Мы стараемся все время совершенствовать наши инструменты, хотя, на наш взгляд, в целом линейка инструментов денежно-кредитной политики у нас сформирована, и она позволяет нам достигать целей денежно-кредитной политики. На наш взгляд, трансмиссионный механизм работает вполне эффективно для нашей структуры финансовой системы, для нашей структуры экономики.
Но роль некредитных финансовых институтов растет. Мы просто обсуждаем сейчас, в долгосрочной перспективе нужно ли менять и в каком плане. Пока не готовы говорить о каких-то конкретных вещах, тем более решениях. Спасибо.
ВОПРОС (агентство «Рейтер»):
Хотел спросить — увеличилась ли вероятность паузы смягчения денежно-кредитной политики в последнее время? И допускаете ли вы паузы, в том числе длительные, в конце этого года? Спасибо.
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Спасибо. Паузы допускаем, если будут реализовываться риски, о которых мы говорили, безусловно. У нас нет предопределенности и по шагу, это 0,25 или 0,5. И мы допускаем, что мы можем взять паузы и не на одно заседание, если оценка рисков, прежде всего среднесрочных рисков, покажет, что повысилась вероятность их реализации.
Но, если сравнивать с прошлым, мы пока не видим, что у нас вероятность пауз выросла. Ну, наверное, на таком же уровне и осталась. Спасибо.
ВОПРОС (агентство «РИА Новости»):
Первый зампред ЦБ Юдаева в начале июня заявила о том, что ЦБ разрабатывает новые макропруденциальные стресс-тесты. Хотелось бы уточнить — чем вызвана эта необходимость? Ожидают ли в ЦБ, может быть, каких-то макроэкономических шоков? И определено ли, по каким параметрам будут проверять банки? Спасибо.
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Вы знаете, что у нас есть уже стресс-тестирование банков на индивидуальном уровне. И не только банков — мы недавно запустили его по негосударственным пенсионным фондам. Это нормальная практика — проводить индивидуальное стресс-тестирование. А вот теперь мы ставим стресс-тестирование в целом по финансовой системе. Почему? Потому что вопросы финансовой стабильности тоже входят в компетенцию Центрального банка. Это системные риски.
Здесь недостаточно стресс-тестирования индивидуального, то есть мы должны посмотреть, если случаются шоки, то какое может быть их межсекторальное распределение, учитывая связи между разными финансовыми институтами. А мы знаем, что они иногда достаточно тесные, скажем. И для того, чтобы выявить уязвимые места в этом случае и при необходимости применять меры макропруденциального характера, чтобы не допускать системных шоков, это такая превентивная работа по раннему предупреждению возникновения системных рисков.
ВОПРОС (агентство «Блумберг»):
Можно уточнить, пожалуйста? В апреле была фраза, что общий потенциал смягчения денежно-кредитной политики до конца года не изменился. Вот по состоянию на июнь у вас такая же оценка сохраняется? Или все-таки потенциал снижения, масштаб изменился?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Никак не изменился в целом. Не изменился.
Спасибо.