Председатель Банка России Эльвира Набиуллина представила депутатам Госдумы проект Основных направлений единой государственной денежно-кредитной политики на 2016 год и на период 2017 и 2018 годов

Уважаемые коллеги, сегодня на ваше рассмотрение мы выносим проект Основных направлений денежно-кредитной политики на 2016-2018 годы.

Рабочая группа его уже рассмотрела.

В своем выступлении я подробно остановлюсь на прогнозных сценариях, которые описаны в Основных направлениях, а также на ключевых мерах денежно-кредитной политики.

Вначале буквально два слова о ситуации. Если описывать ее не в цифрах (показателях), как мы привыкли, а качественно, то можно сказать, что 2015 год стал годом такой первичной адаптации нашей экономики к новым условиям. Новые условия – это прежде всего падение цен на нефть и закрытость многих внешних финансовых рынков. Произошло не просто падение цен на нефть, но, видимо, происходит структурная трансформация нефтяного рынка, которая приведет к тому, что цены могут остаться невысокими на протяжении длительного времени. Многие даже говорят о конце так называемого сырьевого суперцикла. Почему? Потому что спрос со стороны стран с развивающимися рынками, прежде всего Китая, не будет расти такими темпами, как рос раньше; второе - происходят инновации в добыче, которые меняют и характер капиталовложений, и параметры окупаемости; и третье – происходят изменения и в ценообразовании. Теперь производители нефти в основном борются за долю на рынке, а не за поддержание цены.

Таким образом, мы ожидаем сохранения цен на нефть на невысоком уровне в обозримой перспективе. Если цены будут выше, замечательно. Рисков от политики, которая будет строиться, исходя из завышенных цен на нефть, гораздо больше, чем рисков, если в прогнозах мы будем опираться на заниженные цены, а действительность окажется чуть более благоприятной. Поэтому и в бюджетной политике, и в ДКП в этот период неопределенности и период волатильной непростой ситуации на мировых рынках чрезвычайно важно проявлять взвешенность и консервативный подход, в том числе в прогнозных оценках.

Глобальная неопределенность отчасти также связана с отсутствием ясности относительно сроков и темпов нормализации ДКП в ключевых развитых экономиках, в том числе сворачивании беспрецедентных по масштабу мер количественного смягчения последних лет.

Кроме того, еще один важнейший фактор, который в последнее время все больше и больше набирает вес, - это опасения по поводу перспектив роста развивающихся экономик, прежде всего, Китая. И такие опасения сказываются на ожиданиях относительно развития всей мировой экономики.

Внешние условия будут в значительной мере определять канву развития ситуации в экономике России. Но для того чтобы в следующие три года наша страна, наша экономика вышла на траекторию роста независимо от постоянно меняющихся внешних условий, необходимо, по мнению ЦБ, сочетание трех элементов экономической политики:

- консервативной бюджетной политики (но с перестройкой структуры расходов в пользу расходов, стимулирующих рост, а не просто перераспределяющих национальный доход через налоги, и с реальным стартом работ по повышению эффективности расходов);

- второе - сбалансированной ДКП, которая учитывает баланс инфляционных рисков и рисков для экономического роста. Об этом я скажу поподробнее;

- и главное – нужна сильная повестка структурных преобразований, чтобы ускорить диверсификацию экономики, повысить производительность, которая недопустимо отстает по уровню от многих развитых стран. Нужно сделать инвестиции и деловую активность привлекательными.

Поэтому мы рассматриваем ДКП как часть общей экономической политики.

Спад в российской экономике сейчас обусловлен сочетанием так называемых циклических и структурных факторов, при этом роль структурных факторов будет постепенно увеличиваться, и поэтому возможности денежно-кредитной политики для стимулирования экономического роста ограниченны.

Мы понимаем, что уровень кредитных ставок высок, а для многих отраслей, или, например, сегментов МСБ кредиты малодоступны, тем не менее, мы должны учитывать при этом:

- ограниченность мер денежного стимулирования, потому что ограничения – в значительной мере структурные;

- и, повторюсь, баланс рисков для инфляции и для роста.

Последнее особенно важно, так как специфика текущей ситуации состоит в высоком уровне накопленной инфляции и высоких инфляционных ожиданиях. Так, примерно две трети населения считают, что инфляция снижаться не будет.

Для населения и предпринимателей, к сожалению, привычными стали высокие темпы роста цен, издержек, заработных плат. И для перестройки ожиданий необходимо сначала на практике показать, что эти темпы могут быть низкими, убедить людей в том, что мы делаем то, что обещаем. А именно – что мы реально сумеем снизить инфляцию до нашего целевого значения 4% к концу 2017 года.

Согласно данным социологических опросов об основных проблемах, которые волнуют россиян, инфляция – это проблема № 1. Причем она была ведущей проблемой и в прошлом году (так говорили 70% респондентов), в этом году число россиян, ставящих проблему инфляции на первое место, увеличилось почти до 80%. Это важнейшая социальная проблема, не только экономическая. И ее решение во многом определяет доверие людей к экономической политике в целом.

Именно поэтому Центральный банк так сфокусирован на проблеме инфляции и инфляционных ожиданий. Более того, мировой опыт показывает, что в странах с так называемыми заякоренными инфляционными ожиданиями (когда ожидания людей о том, что инфляция будет низкой, устойчиво низкой и стабильной), центральные банки могут проводить более мягкую денежно-кредитную политику.

У нас, к сожалению, инфляционные ожидания очень высокие.

Наша денежно-кредитная политика основывается на прогнозах экономического роста. Поэтому чуть подробнее остановлюсь на нашем прогнозе. Мы рассматриваем три возможных сценария в зависимости от нефтяных цен.

Но хочу особо подчеркнуть, что при любом раскладе событий, во всех сценариях мы способны контролировать инфляцию и достигаем своей цели по ее снижению до 4%, как я уже сказала, к концу 2017 года.

Базовый сценарий предполагает цены на нефть 50 долларов США за баррель в течение всего трехлетнего периода. В нем, как и во всех других сценариях, мы закладываем сохранение финансовых санкций, действующих ограничений на ввоз отдельных видов импортных товаров на всем горизонте прогноза.

Спад экономики в значительной степени будет результатом того, что экономике нужно время для того, чтобы адаптироваться к значительно сократившемуся уровню доходов от внешнеэкономической деятельности. По нашим оценкам, потери валютных поступлений в страну как от снижения цен на традиционные товары нашего экспорта, так и от резкого сокращения внешних заимствований, составляют около 200 млрд долларов США в годовом выражении, то есть это примерно 40-процентное достаточно масштабное снижение. И адаптация экономики к таким масштабным внешним изменениям, конечно, потребует времени.

В базовом сценарии мы ожидаем, что темпы прироста российской экономики по году в целом останутся отрицательными и в следующем году, в 2017 году достигнут небольших положительных значений, а в 2018 – могут составить 2,0-3,0%. Но если говорить не о годовой, а о поквартальной динамике – то темпы могут стать положительными к середине следующего года.

Потребительский спрос пока будет оставаться слабым и на фоне снижения реальных доходов населения, и склонности населения в такие непростые времена больше сберегать, чем тратить, и наряду с последовательной ДКП, направленной на достижение ценовой стабильности. Это будет приводить к постепенному снижению инфляционного давления в экономике.

По мере снижения инфляции (если она будет снижаться в соответствии с нашим прогнозом, а теперь мы даем прогнозы на каждом заседании Совета директоров по инфляции на 12 месяцев – такой скользящий прогноз, в отличие от того, как мы раньше делали прогноз на конец года), и если инфляция будет продолжать снижаться, а инфляционные ожидания не будут расти, то мы видим возможность продолжить снижать нашу ключевую ставку.

Второй сценарий – оптимистичный. В этот сценарий заложен постепенный рост цен на нефть до 70–80 долларов США за баррель к 2018 году. Есть также рисковый сценарий с ценой 40 долларов за баррель или ниже в 2016–2018 годах.

В оптимистичном сценарии сдерживающее влияние на экономику внешних факторов будет менее выраженным. И поэтому мы ожидаем восстановление роста уже в 2016 году. Инфляция так же, как и в базовом сценарии, будет постепенно снижаться. При этом потенциал снижения ключевой ставки в этом сценарии будет несколько больше.

В условиях повышенной неопределенности относительно перспектив не только нефтяного рынка, но и мировой экономики в целом мы считаем, что важно быть готовым к наиболее неблагоприятному развитию событий. Для этого мы и рассматриваем рисковый сценарий. И в случае нарастания рисков мы готовы задействовать весь арсенал имеющихся у нас инструментов, мер, включая осуществление продаж иностранной валюты для поддержания финансовой стабильности, наращивание объемов валютного рефинансирования. Такой инструментарий у нас есть уже апробированный, и мы готовы его применять в случае такого неблагоприятного стечения обстоятельств.

В прошлом году, когда мы столкнулись с неблагоприятным сочетанием и резкого снижения цены на нефть, и эффекта от финансовых санкций, и пика выплат по внешним долгам российских компаний и переходили к инфляционному таргетированию, к свободному плаванию курса, мы испытали определенный кризис доверия со стороны рынка - рынок не сразу поверил, что мы сможем придерживаться тех принципов монетарной политики, которые декларировали. Но те меры, которые мы приняли в конце прошлого года, мы, по нашей оценке, считаем оправданными. Инфляция стабилизировалась, финансовые рынки также стабилизировались, и это позволило нам снижать в том числе ключевую ставку, и в том числе уменьшился спрос на валютную ликвидность. Сейчас проблем с валютной ликвидностью нет.

В течение первой половины года мы последовательно снижали ставку, я об этом уже сказала, но в сентябре и на последнем заседании, которое состоялось буквально в пятницу, мы приняли решение сохранить ставку на уровне 11%. Отмечу, что принимая решение по ставке, мы внимательно следим за балансом рисков разгона инфляции и торможения экономики, и в последние месяцы инфляционные риски усилились, и в том числе из-за того, что летом происходило и ослабление курса рубля. Это временно сузило пространство для смягчения ДКП.

Снижение инфляции – это приоритет нашей денежно-кредитной политики, но мы понимаем, что не только ухудшение внешнеэкономической конъюнктуры может сказаться на инфляции, инфляция может ускориться и в том случае, если будут пересмотрены темпы роста тарифов естественных монополий, темпы индексации разных выплат и в целом будет происходить смягчение бюджетной политики. На наш взгляд, нельзя ни в коем случае мерами тарифной и бюджетной политики раскрутить инфляционную спираль.

В нынешних условиях жесткой денежно-кредитной политики ее влияние на разные сектора очень разное.

Есть отрасли, которые выиграли от девальвации, получили доходы и меньше зависимы от заемных средств. Есть те, которые в предыдущие годы активно модернизировались, у них меньше потребность в инвестиционном кредитовании. Но есть те, у которых и раньше была накоплена чрезмерная долговая нагрузка, и новое дополнительное кредитование по высоким ставкам может подорвать и так не очень устойчивое их финансовое положение.

Поэтому ситуация в разных секторах очень разная, мы ведем мониторинг ситуации в реальном секторе экономики, отслеживаем ситуацию в отдельных секторах. И с точки зрения дальнейшего развития кредитования нас, конечно, беспокоит уровень долговой нагрузки и темп роста просроченной задолженности как по экономике в целом, так и в отраслевом разрезе. Суммарный уровень долговой нагрузки нефинансового сектора, включающий и внешние кредиты, и облигационные займы, сейчас составляет около 80% ВВП. Это хоть и ниже, чем во многих развитых странах, но выше, чем в широком круге стран с развивающимися рынками, с которыми мы себя сравниваем, к примеру, в Чехии, Турции, Индии, Польше, ЮАР, Мексике, Индонезии и так далее. Из стран БРИКС долговая нагрузка нефинансового сектора выше только в Китае, но в настоящий момент именно высокая долговая нагрузка считается многими экспертами фактором, который может привести к дальнейшему замедлению экономического роста в этой стране. И поэтому нам нужно смотреть не только на рост долговой нагрузки, а что очень важно, на привлечение прямых инвестиций в те или иные сектора для того, чтобы там был рост инвестиций. И поэтому нужно развитие капитала. Есть сектора, где можно нарастить уровень долгового финансирования без ущерба для финансовой стабильности, например, это высококачественная ипотека. И здесь сыграла свою роль и правительственная программа поддержки ипотеки, и мы меняем свою систему регулирования для того, чтобы высококачественная ипотека развивалась.

Малый и средний бизнес на этом этапе перехода к росту в новых условиях будет приоритетом, потому что именно там заложены резервы для диверсификации экономики. Пока в МСП снижается кредитование, и банки неохотно финансируют этот сегмент бизнеса. Мы стараемся найти способы его поддержки - и через программу докапитализации и через наши специальные инструменты. Также мы сейчас рассматриваем возможность снижения коэффициента риска по кредитам МСП со 100% до 75%.

И в конце буквально два слова о наших специальных механизмах рефинансирования. Учитывая, что и ставки высокие, и есть провалы рынка, когда нет источников длинных денег, у нас есть целый набор программ, который позволяет применять вот такие специальные инструменты, точечные инструменты. Я приведу свежие цифры. Я некоторое время назад приводила цифры, как эти инструменты используются. Например, проектное финансирование: из 100 млрд сегодня выбрано 40,8 млрд рублей; по МСП: из 50 млрд - 33,4 млрд рублей; поддержка несырьевого экспорта: из 50 млрд использовано 16, 3 млрд рублей; и по военной ипотеке: из лимита 30 млрд рублей использовано 20 млрд рублей.

Эти инструменты востребованны, пока лимиты есть, которые позволяют ими пользоваться, и мы их применяем таким образом, чтобы наша ДКП достигала целей заявленных в основных направлениях ДКП и мы смогли бы обеспечить на основе баланса интересов, учета баланса инфляционных рисков и экономических рисков тех целей, которые перед нами ставятся с точки зрения и ценовой, и финансовой стабильности.

Спасибо большое за ваше внимание!