Выступление заместителя Председателя Банка России Алексея Заботкина об Основных направлениях единой государственной денежно-кредитной политики на 2021-2023 годы
Добрый день!
Сегодня мы опубликовали проект Основных направлений единой государственной денежно-кредитной политики на
Основные направления отражают наши подходы к денежно-кредитной политике. В документе мы также даем взгляд на перспективу — на то, как мы будем обеспечивать достижение цели по инфляции с учетом изменений, происходящих в российской и мировой экономике, в финансовой системе.
В этом году экономические условия серьезно изменились. Из-за пандемии коронавируса развитие событий кардинально отличалось от базового сценария, который мы представляли в Основных направлениях ровно год назад.
Однако при всех произошедших изменениях экономических условий цели и принципы денежно-кредитной политики Банка России остаются неизменными. Мы последовательно реализуем политику таргетирования инфляции, которая нацелена на удержание годовой инфляции вблизи 4% постоянно.
За последние три года, с августа 2017 года по август 2020 года, годовая инфляция в среднем была равна 3,4%.
Опыт этого года подтверждает действенность нашей денежно-кредитной политики не только в спокойные, но и в кризисные моменты. С марта, даже с середины февраля, ситуация в экономике и на финансовых рынках стала стремительно отклоняться от базового сценария. Беспрецедентные меры, принятые властями по всему миру для ограничения распространения коронавирусной инфекции, привели к столь же беспрецедентному падению экономической активности в первой половине года.
Резкое увеличение неопределенности вызвало взрывной рост волатильности на финансовых рынках. На нефтяном рынке эти негативные факторы были дополнительно усилены наращиванием предложения нефти после истечения договоренностей ОПЕК+ в марте.
И в этих весьма сложных условиях Банк России в отличие от кризисов
Денежно-кредитная политика, в отличие от бюджетной политики, влияет на экономику и на инфляцию со значительными лагами. Требуется от трех до шести кварталов, чтобы принятое Банком России решение об изменении ключевой ставки в полной мере транслировалось в решения о потреблении, инвестициях, сбережениях, кредитовании, которые принимают население, бизнес, банки.
Именно поэтому в острую фазу «коронакризиса», весной и летом, основную роль при стабилизации играли меры Правительства по поддержке населения и бизнеса, а также регуляторные послабления, введенные Банком России. Сейчас же денежно-кредитная политика будет компенсировать постепенное завершение этих мер. И в дальнейшем влияние принятых решений о снижении ключевой ставки будет усиливаться, проявляясь все в большей мере в последующие месяцы и кварталы. С учетом упомянутых лагов денежно-кредитной политики на денежно-кредитные условия будет влиять не только ее смягчение в этом году, но и эффекты от снижений ключевой ставки, которые мы осуществляли в 2019 году. Напомню, что суммарное снижение ключевой ставки с начала этого года составило 200 базисных пунктов, а с июня 2019 года — 350 базисных пунктов, с 7,75 до 4,25% годовых.
И, конечно, необходимо в очередной раз упомянуть и механизм бюджетного правила, которое подтвердило свою действенность «автоматического стабилизатора», смягчающего последствия для экономики от колебаний конъюнктуры мирового рынка углеводородов.
Координация мер Правительства и Банка России, понимание возможностей и ограничений инструментов друг друга являются важной предпосылкой успеха проводимой макроэкономической политики, возвращения экономики на траекторию устойчивого роста, к ее потенциалу, и удержания инфляции на цели.
К сожалению, события этого года не только существенно осложнили условия проведения денежно-кредитной политики в 2020 году, но и значительно увеличили степень неопределенности относительно экономической динамики в предстоящие годы. Причем эта неопределенность касается как динамики совокупного спроса, так и последствий пандемии для факторов предложения, которые определяют потенциал экономики — и российской, и мировой.
В условиях этой неопределенности мы разработали для Основных направлений больше прогнозных сценариев. Особенно отмечу, что если в предыдущие годы ключевой предпосылкой была цена на нефть, то сейчас ситуация поменялась. С одной стороны, благодаря политике Правительства (бюджетное правило) и Банка России (таргетирование инфляции и плавающий курс) зависимость экономики от нефти снизилась. Мы видели в острой фазе пандемии, как эти инструменты позволяют смягчить внешний шок, не обязательно даже связанный с нефтью.
С другой стороны, характер нынешней неопределенности также отличается от предыдущих лет. Неопределенность в части спроса связана с возможными изменениями как в поведении потребителей, так и в инвестиционном спросе со стороны бизнеса, который столкнулся с финансовыми потерями и менее предсказуемым будущим.
Источником неопределенности относительно экономического потенциала, факторов предложения являются изменения в производственных издержках, снижение производительности из-за новых санитарно-эпидемиологических норм, перестройки производственных цепочек для подстраховки на случай новых ограничительных мер, роста долговой нагрузки. На потенциале мировой экономики могут негативно сказаться и торговые споры, которые после некоторой паузы вновь накаляются.
Прогнозные сценарии, рассматриваемые в Основных направлениях, отражают именно этот «двумерный» характер неопределенности. Они различаются предпосылками о динамике восстановления совокупного спроса и сдвигах траектории потенциального ВВП. Мы имеем четыре сценария — базовый и три альтернативных.
Базовый сценарий прогноза Банка России был представлен в июле. В Основных направлениях мы продлили его на 2023 год. Он исходит из сравнительно активного восстановления частного спроса, бюджетной консолидации с возвращением федерального бюджета к параметрам бюджетного правила в 2022 году и весьма умеренных последствий от пандемии для потенциала. В базовом сценарии вероятно сохранение мягкой ДКП в 2021 году с постепенным возвратом к нейтральной политике во второй половине прогнозного периода по мере стабилизации инфляции на цели.
Дезинфляционный сценарий может реализоваться в случае продолжения пандемии и сохранения ограничительных мер. Он предполагает значительно более медленное восстановление и спроса, и доходов, и инвестиционной активности с устойчивым снижением склонности к потреблению, с удлинением лагов трансмиссии ДКП. При этом ухудшение экономических ожиданий может вызвать повторный рост волатильности на финансовых рынках. Но затем длительный период сдержанного спроса повлечет устойчивое отклонение инфляции вниз от цели, что потребует более длительной и, возможно, более выраженной мягкой ДКП для возвращения инфляции к цели.
Проинфляционный сценарий исходит из динамики спроса, как в базовом сценарии, но при значительном падении потенциала экономики. Также он содержит иллюстративную предпосылку, что бюджетная консолидация происходит медленнее и растягивается до 2023 года. В этих условиях экономика возвращается к этому более низкому потенциалу уже в 2021 году и даже несколько его превышает. Для удержания инфляции на цели 4% Банку России в этом случае может потребоваться временно перейти к умеренно жесткой политике с последующим возвратом к нейтральной к концу прогнозного периода.
И, наконец, рисковый сценарий совмещает в себе слабое восстановление спроса и значительное падение потенциала. Дополнительно «усугубляют» этот сценарий возможность разворачивания масштабного кредитного кризиса стран с высоким уровнем государственного долга, а также обострение геополитических рисков. При этом произойдут затяжное повышение риск-премий на глобальных финансовых рынках и усиление оттока капитала в 2021 году. Сильные проинфляционные риски требуют временного существенного ужесточения ДКП с возвратом к мягкой политике во второй половине прогнозного периода. Вследствие масштабности шока стабилизация инфляции на цели происходит несколько позднее 2023 года в этом сценарии. Важно отметить, что амплитуда инфляции в рисковом сценарии меньше, чем в рисковом сценарии год назад, что связано с более устойчивым поведением инфляционных ожиданий, которые мы наблюдаем в 2020 году и склонны экстраполировать на будущее.
Еще раз подчеркну, что текущие условия и характер неопределенности относительно будущей экономической динамики весьма необычны. В таких условиях еще большее значение приобретают ясность коммуникации, открытость центрального банка. Чтобы отвечать вызовам времени, мы предпринимаем ряд новых шагов.
Во-первых, как вы знаете, уже в этом году мы перешли к проведению пресс-конференций Председателя Банка России после каждого заседания по ключевой ставке. Мы считаем, что эта уже весьма широко распространенная практика весьма важна для разъяснения не только самих решений, но и эволюции оценки экономической ситуации Советом директоров.
Во-вторых, неоднородность экономической динамики возросла. Это повышает значение информации с мест, обстановки в отдельных регионах. Уже в сентябре мы запускаем публикацию информационно-аналитических комментариев об инфляции по каждому региону России. Это позволит гражданам получать информацию об особенностях динамики цен конкретно в своем регионе. А в I квартале 2021 года мы планируем начать публиковать сводный обзор материалов главных управлений Банка России о текущей экономической ситуации в регионах.
И, наконец, в следующем году мы планируем приступить к публикации прогноза в более развернутом формате, в который, вполне возможно, войдет и прогнозная траектория ключевой ставки.
В заключение хочу еще раз выразить мнение, что российская экономика столкнулась с пандемией, имея гораздо больший, чем когда-либо, запас прочности и адекватную вызовам макроэкономическую политику. После шоков
Совокупность всех этих факторов создает опору для устойчивого роста, предсказуемые условия для граждан и бизнеса.
Спасибо за внимание. Буду рад ответить на ваши вопросы.
Сессия вопросов и ответов для СМИ
ВОПРОС (агентство Reuters):
Августовская инфляция в 3,6% оказалась в рамках ожиданий Центрального банка или выше прогнозов? Как отсутствие выраженной общей дефляции в августе повлияет на годовой прогноз ЦБ? Ждете ли вы дефляцию в сентябре?
А.Б. ЗАБОТКИН:
Я, как обычно, напомню, что помесячные прогнозы инфляции мы не делаем. Августовская инфляция в том виде, в котором она вышла, она действительно оказалась примерно на 0,1 процентного пункта выше консенсус-прогноза и того, что предполагали недельные темпы роста цен. Соответственно, мы ожидаем, что с учетом этих данных инфляция будет, наверное, складываться по итогам года в середине того диапазона, который мы определили в прогнозе от июля, —
ВОПРОС (агентство Bloomberg):
Два небольших уточнения и вопрос. Во-первых, когда в 2021 году все-таки возможна публикация траектории ставки? Это будет с начала года или с середины?
И правильно ли я понял, что в базовом сценарии переход к нейтральной ДКП возможен, вы сказали, «во второй половине прогнозного периода», то есть не ранее середины 2022 года?
И еще третий вопрос, дополнительный. ФРС, в частности, допускает превышение цели по инфляции, но более толерантно к этому относится. Может ли ЦБ для себя тоже более толерантно относиться к превышению цели?
А.Б. ЗАБОТКИН:
По публикации прогноза хочу подчеркнуть, что пока внутренние дискуссии об обновлении формата представления прогноза продолжаются. Мы хорошо в них продвинулись, но они не завершены. Поэтому более точных сроков, наверное, мы не назовем. Но мы рассчитываем, что это может произойти в следующем году, может быть, в принципе и до конца этого года. Но каких-то серьезных обязательств на этот счет мы на себя не берем.
По поводу траектории ключевой ставки в базовом сценарии. Нормализация политики, возврат к нейтральной ставке будет диктоваться всей совокупностью условий, которые будут складываться. Мы полагаем, что возврат к нейтральной политике произойдет во второй половине прогнозного периода. То есть к концу прогнозного периода политика станет нейтральной. Но в какой момент этот процесс начнется, будет сильно зависеть от поступающих данных.
И третий вопрос по поводу политики ФРС — о том, что ФРС по факту будет стремиться обеспечить инфляцию несколько выше своей долгосрочной цели 2%, причем на протяжении достаточно длительного промежутка времени, исходя из той коммуникации, которую мы слышали от представителей ФРС последние несколько недель. В нашем случае, наверное, это пока не актуально.
ВОПРОС (агентство «Интерфакс»):
Вы очень много внимания уделяете в Основных направлениях потенциалу выпуска. Раньше вы оценивали потенциал роста российской экономики в
Второй вопрос. Вы пишете, что изменение международных резервов учитывает операции по покупке Банком России золота. А можно ли это трактовать, что Банк России возобновит операции по покупке золота, приостановленные с 1 апреля? Если да, то когда? В какой перспективе? И третий вопрос. Вы уже более четко сказали, что хотите начать публиковать траекторию ключевой ставки. А что изменилось? Неужели вы нашли именно тот формат, который позволяет вам это делать? Потому что еще недавно Председатель очень осторожно относилась к такой возможности.
А.Б. ЗАБОТКИН:
Насчет потенциала. Неопределенность в отношении потенциала экономики касается не только и не столько темпов потенциального роста, сколько уровня потенциального ВВП, на который могут негативно повлиять, опять же, структурные изменения факторов предложения, связанные с последствиями пандемии, о которых я сказал в выступлении.
Темпы роста в базовом сценарии, темпы потенциального роста по-прежнему остаются на том же уровне —
По поводу прогнозов по покупке золота. Надо понимать, что это не прогноз Банка России. Это мы закладываем предпосылку, которая, по сути дела, экстраполирует средние значения прошлых лет. Никаких впередсмотрящих заявлений по операциям с золотовалютными резервами, как вы знаете, мы не делаем. Когда и если будет принято решение о возобновлении покупок золота, об этом Банк России объявит дополнительно.
И по траектории ставки. Речь идет именно не только о траектории ставки, я хочу подчеркнуть, а о таком более детальном и развернутом представлении прогноза в целом. И да, эти дискуссии у нас велись уже некоторое время, больше года. Мы неплохо продвинулись в этом обсуждении. В детали я сейчас, наверное, вдаваться не готов. Но к июлю уже возникло понимание, что мы близки к тому, чтобы в том или ином виде реализовать эту инициативу.
В плане того, что изменилось, — это и вопрос того, что мы рассмотрели довольно много разных вариантов и, видимо, нащупали то, что дает нам возможность достаточно полно объяснить нашей аудитории, разным аудиториям те разнообразные взгляды на прогноз, которые возникают в ходе обсуждения и подготовки решения по ключевой ставке. И также это связано с тем, что, наверное, потребность в коммуникации траектории ставки на текущий момент и более детального раскрытия прогноза на текущий момент, важность этого возросла в силу повышенной неопределенности и необходимости более развернутой коммуникации логики принятия решения.
ВОПРОС (РИА Новости):
Какие форматы публикации траектории ключевой ставки ЦБ рассматривает в настоящее время?
А.Б. ЗАБОТКИН:
В обсуждение включены все те подходы, которые используются другими центральными банками, — и основанные на веерных графиках, и на сценарном анализе, и на подходах, которые условно можно назвать аналогами дот-плота ФРС. Какое в итоге будет принято решение, сейчас я объявлять не готов.
ВОПРОС («Российская газета»):
Когда и при каких условиях Банк России может вернуться к полноценному циклу ужесточения денежно-кредитной политики?
А.Б. ЗАБОТКИН:
Банк России будет возвращаться к нейтральной денежно-кредитной политике, когда появится достаточно уверенности в том, что инфляция стабилизируется на 4%, на нашей цели, и будет сохраняться на этом уровне в дальнейшем.
ВОПРОС (газета «КоммерсантЪ»):
Какие факторы, по вашему мнению, играли центральную роль в снижении оценки ЦБ нейтрального диапазона ключевой ставки? Как, по оценкам ЦБ, ведет себя уровень нейтральной ставки для РФ долгосрочно — она снижается, увеличивается, остается стабильной?
А.Б. ЗАБОТКИН:
Факторы, которые повлияли на это решение, они раскрыты во врезке по нейтральной ставке в Основных направлениях. Весьма весомым соображением было снижение глобальных оценок нейтральной ставки. И также, наверное, более низкая оценка уровня страновой премии для России, устойчиво более низкий уровень страновой премии для России. И вот это в совокупности дало примерно 100 базисных пунктов пересмотра интервала. Наверное, вклады обоих этих факторов примерно равнозначны.
С точки зрения дальнейшей динамики оценок нейтральной ставки эти оценки будут уточняться, исходя из того, каким образом будет эволюционировать экономика. Мы много раз подчеркивали то, что оценки нейтральной ставки являются весьма приблизительными даже для экономик со значительно более длительной историей таргетирования инфляции и устойчивого уровня роста цен, чем Россия. Соответственно, для того, чтобы достоверно увидеть, на каком уровне ставок мы действительно обеспечиваем инфляцию 4% постоянно, для этого, безусловно, потребуется, чтобы прошло еще дополнительное время. И мы будем уточнять эту оценку, если такая необходимость возникнет, исходя из поступающих данных.
ВОПРОС (журнал «Эксперт Сибирь», Новосибирск):
При определении вектора единой государственной денежно-кредитной политики на 2020 год, наверняка, сложно было предусмотреть появление пандемии и достаточно серьезные экономические последствия, пришедшие за ней.
Оцените — насколько эффективными оказались инструменты Банка России в такой ситуации в части выравнивания курса ДКП? Можно ли предусмотреть подобные экстраординарные риски, как пандемия коронавируса, при определении Основных направлений ДКП на
А.Б. ЗАБОТКИН:
Первая часть вопроса. Оцените, насколько эффективными оказались инструменты Банка России. Насколько мы можем судить, эффекты инфляционного всплеска, которые случились в марте—апреле, довольно быстро исчерпали себя. Исходя из данных за последние месяцы, мы видим, что сезонно сглаженный темп роста цен формируется вблизи 4% или даже несколько ниже этого уровня.
Будем дальше следить. Как я уже говорил, лаги действия ДКП весьма существенные и поэтому в полной мере оценить ее действенность можно только по прошествии значительного времени. Но пока мы считаем, что испытание 2020 годом денежно-кредитная политика таргетирования инфляции выдержала с честью.
Можно ли предусмотреть подобные экстраординарные риски при разработке Основных направлений и на
ВОПРОС (журнал Fomag.ru):
В последнее время нефть и рубль достаточно сильно сдали свои позиции. Вот насколько ситуация опасна для экономики России либо, в принципе, она не так серьезна, как может показаться на первый взгляд?
А.Б. ЗАБОТКИН:
Действительно, колебания на рынке нефти несколько усилились в последнее время. Сейчас цена нефти находится в районе 40 долларов за баррель. Это, примерно, уровни июня. Мы еще далеки от тех минимальных значений, которые на рынке были в апреле — начале мая. И хочу напомнить, что даже в тех условиях была обеспечена финансовая стабильность и, опять же, перенос этого внешнего шока в инфляцию оказался весьма сдержанным.
С точки зрения колебаний курса, курс у нас плавающий, сейчас он продолжает колебаться в том диапазоне, который мы наблюдали в течение последних 6 месяцев. И в целом кумулятивное ослабление рубля за последние 12 месяцев не сильно отличается, даже, наверное, несколько меньше того, которое произошло в 2018 году, поэтому, опять же, каких-то особенных последствий от этого для экономики или для финансовой системы мы не видим. Хотя, безусловно, мы принимаем во внимание динамику курса, поскольку есть определенный перенос динамики курса в краткосрочную инфляцию.
ВОПРОС (газета «Известия»):
В Основных направлениях ДКП на ближайшую трехлетку отмечается асимметричность влияния курса рубля на инфляцию. Сейчас у нас ослабление, а в этом случае влияние сильнее. Есть ли оценка этого влияния?
А.Б. ЗАБОТКИН:
Это тема, которую мы довольно часто и подробно комментируем. В том числе есть, опять же, врезка в ОНДКП. Есть более развернутые исследования, которые вы можете найти на сайте Банка России, касающиеся эффекта переноса. В целом эффект переноса при ослаблении курса составляет, по нашей оценке, меньше 0,1, то есть меньше чем 1% инфляции при ослаблении рубля на 10%. При этом за последние годы эффект переноса снижался, и сейчас при умеренных движениях курса он скорее составляет
ВОПРОС (агентство Bloomberg):
Алексей Борисович, вы сказали, что политика будет оставаться мягкой достаточно долгое время. А мне вот интересно, в то время, когда она мягкая, ставка может повышаться? Ведь, в принципе, если инфляция повышается, то и при повышении ставки все равно политика может оставаться мягкой.
А вторая часть вопроса — это про ближайшее будущее. Я знаю, что завтра у вас начинается неделя тишины. И хотелось бы узнать: вам уже виден баланс рисков, может, хотите нам дать какой-то сигнал?
А.Б. ЗАБОТКИН:
Первая часть вопроса действительно очень важная, потому что мягкость или жесткость денежно-кредитной политики — это про уровень, как вы правильно отметили, про уровень ставки по отношению к нейтральной. В то же время ужесточение или смягчение денежно-кредитной политики — это про изменение ставки во времени. И действительно, до того, как политика станет нейтральной, будет период, когда она будет ужесточаться, по-прежнему оставаясь мягкой. Как именно и какими темпами это будет происходить и в какие сроки, как я уже отвечал на один из предыдущих вопросов, это будет зависеть, безусловно, от того, как будет складываться ситуация, как будет происходить взаимодействие факторов спроса и факторов предложения, восстановление спроса и динамики потенциала в рамках нашей вот этой двумерной картины мира, которую мы пытаемся транслировать в Основных направлениях.
Второй вопрос, которого, я понимаю, невозможно было избежать, — про решение, которое предстоит нам в следующую пятницу. Здесь наш текущий посыл сформулирован был в выступлении Председателя во вторник. Совет директоров будет оценивать целесообразность дальнейшего снижения ставки, но при этом будут оцениваться в том числе и сроки, и необходимость использования того пространства смягчения денежно-кредитной политики, которое мы пока продолжаем видеть в рамках базового сценария. Но с учетом, опять же, и поступающих данных по инфляции, и с учетом несколько возросшей волатильности на внешних рынках, безусловно, мы будем взвешивать все факторы и выбирать траекторию ставки, исходя из задачи по удержанию инфляции вблизи 4%.
ВОПРОС (газета «Известия», Удмуртская Республика):
При снижении ключевой ставки привлекательность вкладов падает. В то же время средства вкладчиков — это основа ресурсов базы коммерческих банков. Вкладчики важны для банков, значит, банки поддерживают приемлемые условия по депозитам, при этом ставки по потребительским кредитам также остаются высокими. В связи с этим возникает вопрос, каковы пределы эффективности денежно-кредитной политики, насколько текущий уровень ставки близок к равновесному значению?
А.Б. ЗАБОТКИН:
Вопрос действительно очень важный и касается сразу нескольких концептуальных аспектов в проведении денежно-кредитной политики. Начну с заключительной части вопроса. Равновесным значением ставки (долгосрочным) является нейтральная ставка.
Если исходить из того, что политика таргетирования инфляции достигает своей цели и возвращает инфляцию к 4% на среднесрочном горизонте, то в конечном счете после периода мягкой денежно-кредитной политики мы вернемся к нейтральной ставке, которую сейчас Совет директоров оценивает в
И с этим, на самом деле, связана и первая часть вашего вопроса. Ставки по депозитам определяются не только ключевой ставкой, но и срочностью этих депозитов. И если мы сейчас посмотрим на структуру процентных ставок на том же рынке ОФЗ, то видно, что структура процентных ставок восходящая. Доходности ОФЗ на более длинные сроки выше, чем доходности на коротких сроках. И это связано именно с тем, что в рынок заложено рациональное ожидание того, что ключевая ставка, короткие ставки будут в конечном счете возвращаться к некоторому своему долгосрочному равновесию. И в этих условиях привлекательность депозитов, она будет поддерживаться вот этим восходящим наклоном кривой. Более того, это повышает относительную привлекательность более долгосрочных депозитов по сравнению с краткосрочными и должно приводить к расширению предложения долгосрочных сбережений, тех самых длинных денег для финансирования инвестиционных проектов.
ВОПРОС (портал Bankiros.ru, Нижний Новгород):
За время пандемии закредитованных заемщиков и плохих долгов стало больше. Значит ли это, что, несмотря на снижение ключевой ставки, дешевых потребительских кредитов, как в Европе, ждать придется долго?
А.Б. ЗАБОТКИН:
Честно говоря, связь уровня ключевой ставки и уровня кредитных ставок с уровнем проблемной задолженности, она не прямая. И да, в условиях экономического замедления, снижения доходов, безусловно, у банков появится некоторое ухудшение состояния портфеля, в том числе и потребительских кредитов.
Но здесь важно напомнить, что в течение последних нескольких лет Центральный банк последовательно проводил политику создания макропруденциальных буферов капитала, требуя от банков присваивать большие риск-веса для определенных категорий кредитов, в частности более рискованных потребительских кредитов. И сейчас банки смогут абсорбировать вот этот рост плохих кредитов, проблемной задолженности за счет тех буферов, которые они создали. Поэтому влияние ухудшения кредитного качества портфеля на кредитную активность банков будет значительно меньше, чем это было в кризис
И, возвращаясь к уровню ключевых ставок, ставок по потребительским кредитам, надо признать, что и в Европе, и в США и целевой уровень инфляции ниже, и ставка уже на нуле в силу того, что экономика действительно сталкивается с очень большими и глубокими проблемами, более глубоким падением экономики, чем то, которое произошло у нас по итогам II квартала. И в этих условиях, безусловно, центральные банки вынуждены проводить значительно более мягкую денежно-кредитную политику, поскольку дезинфляционные риски значительно выше, чем у нас.
ВОПРОС (агентство ТАСС):
Председатель накануне заявила, что структурные сдвиги в экономике РФ из-за пандемии могли повлиять на потенциал роста. Какие предварительные оценки есть у ЦБ?
А.Б. ЗАБОТКИН:
Я уже отвечал на похожий вопрос. С точки зрения роста потенциального ВВП в базовом сценарии, мы считаем, что темпы потенциального роста такие же, как были до пандемии, —
ВОПРОС (агентство ТАСС):
Ранее вы говорили, что ВВП РФ в III квартале будет в положительной зоне в квартальном выражении. Каков прогноз ЦБ?
А.Б. ЗАБОТКИН:
Прогноз Центрального банка на III квартал и на год в целом будет актуализирован в октябрьский прогнозный раунд. По-моему, III квартал мы пока не озвучивали, но, действительно, есть еще большая уверенность в том, что с точки зрения последовательного роста, то есть в сезонно сглаженном выражении, III квартал к II кварталу покажет значимо положительную динамику, несмотря на продолжение действия ограничений со стороны ОПЕК+.
ВОПРОС (агентство «Интерфакс»):
У меня два вопроса. Первый — это как раз про будущее заседание Совета директоров по ставке. Вы все-таки нам не скажете с учетом всех ваших заявлений, насколько велика все же вероятность паузы на этом заседании Совета директоров? И с учетом ваших заявлений, что потенциал снижения ставки уже практически исчерпан, если все же Совет будет рассматривать вариант снижения ставки, то может ли рассматриваться вариант в 50 базисных пунктов или же все же речь только о маленьком шаге в 25?
И второй вопрос, как раз коллеги задавали, про курс рубля, и вы сказали, что особых последствий для экономики в его ослаблении в августе—сентябре не видите, но все же, может быть, вы оценивали, насколько существенно изменился баланс рисков инфляционных, выросли ли проинфляционные, снизились ли дезинфляционные?
А.Б. ЗАБОТКИН:
По поводу предстоящего заседания в терминах вероятности, как вы знаете, мы в преддверии заседания, да и по итогам не рассуждаем. Я думаю, что Совет директоров будет рассматривать различные альтернативы как решения, так и сигнала, которым будет сопровождаться это решение. И в целом с точки зрения пространства для дальнейшего снижения ключевой ставки я хочу подчеркнуть, что по итогам июльского заседания мнение Совета директоров было, что потенциал для смягчения денежно-кредитной политики в базовом сценарии сохраняется.
На текущий момент мы считаем, что мы должны весьма рачительно и аккуратно подходить к вопросу о том, как этот потенциал использовать и следует ли его использовать, но в принципе это пространство пока сохраняется.
И по второму вопросу, что касается баланса проинфляционных и дезинфляционных рисков, мнение на 2021 год, что баланс рисков по-прежнему смещен в сторону дезинфляционных. Дезинфляционные риски превалируют, но мы видим, что текущая инфляция пока замедляется несколько медленнее, чем предполагалось, то есть реализация этих дезинфляционных рисков краткосрочно несколько сдвигается вправо, но общее мнение на следующий год состоит в том, что дезинфляционные риски превалируют.
ВОПРОС (агентство Reuters):
Продажи валюты на рынке на 185 млрд рублей начнутся с 1 октября?
А.Б. ЗАБОТКИН:
Да, пока никаких изменений к той коммуникации, которую мы сделали в июле, не было. Действительно, выполнение «неттированных» продаж, которые остались в результате взаимозачета отложенных покупок 2018 года и продаж валюты, связанных со сделкой по акциям Сбербанка, а также дополнительных операций, которые проводились в марте—апреле, это 185 млрд рублей. И мы будем продавать соответствующий объем валюты равными долями ежедневно начиная с 1 октября по 31 декабря этого года.
ВОПРОС (агентство Bloomberg):
Как вы объясняете снижение доли участия нерезидентов в аукционах ОФЗ. Беспокоит ли ЦБ эта тенденция? Если эта доля будет снижаться еще, как это может сказаться на рынке?
А.Б. ЗАБОТКИН:
Объяснения могут быть самые разнообразные. В целом если посмотреть на участие иностранных инвесторов и потоки портфельных инвестиций в долговые рынки самых разных стран с формирующимися рынками, в последние месяцы эти потоки ослабли. Это связано, по всей видимости, со сдержанным отношением к риску после первоначального восстановления аппетита в мае—июне. Это у нас не вызывает никаких опасений в силу того, что, как мы видим, аукционы проходят и в весьма хороших, я бы даже сказал, рекордных объемах, поскольку есть спрос на государственный долг со стороны российских инвесторов.
ВОПРОС (информационно-аналитическое агентство «УралБизнесКонсалтинг», Екатеринбург):
Насколько опасно чрезмерное ослабление и укрепление курса рубля относительно основных валют — доллара и евро? Как Банк России собирается удерживать этот баланс, одновременно поддерживая инвестиционную привлекательность российской валюты для мировых игроков?
А.Б. ЗАБОТКИН:
Я повторю в очередной раз, что обменный курс рубля у нас уже с конца 2014 года полностью плавающий, соответственно, его динамика определяется очень большим количеством факторов. И, более того, это важно подчеркнуть, что колебания курса валюты являются очень важным таким предохранительным клапаном, который позволяет ограничить влияние изменяющихся внешних условий на российскую экономику. Это, собственно говоря, главная причина, по которой было принято решение о переходе к плавающему валютному курсу. В течение последних 6 лет реализация этой политики себя весьма хорошо зарекомендовала. Безусловно, если колебания валютного курса достигают масштабов, которые создают угрозу для финансовой стабильности, то Центральный банк оставляет за собой право ограничивать эти колебания инструментами финансовой стабильности.
Но в целом курс плавающий. Мы учитываем его динамику, формулируя наше мнение по денежно-кредитной политике, по выбору траектории ключевой ставки.
ВОПРОС (агентство «Интерфакс»):
Закладывает ли ЦБ в свой сценарий на
А.Б. ЗАБОТКИН:
Я бы так сказал: в базовом сценарии изменение санкционного режима не является частью предпосылок. В рисковом сценарии предполагается обострение геополитических рисков с возможным ужесточением санкционного режима и, соответственно, дополнительным оттоком капитала, который будет связан с этим.
ВОПРОС (газета «Известия»):
В течение недели всерьез прозвучали призывы к введению в России безусловного базового дохода, причем заявления на уровне Дмитрия Медведева, сенаторов. Насколько такой шаг, если он будет, повлияет на инфляцию и ДКП?
А.Б. ЗАБОТКИН:
Мы, безусловно, весьма значимым образом принимаем во внимание бюджетную политику Правительства России при формировании нашего прогноза и при принятии решений по денежно-кредитной политике, но мы ориентируемся на те решения, которые уже приняты, а не которые гипотетически обсуждаются. И в этой связи, наверное, на этот вопрос можно будет ответить, когда и если соответствующее решение будет принято.
ВОПРОС (газета «Комсомольская правда»):
А какой смысл снижать ключевую ставку, если она все равно не ведет к снижению реальных процентных ставок, в частности по потребительским кредитам? У банков в итоге сверхприбыль получается, депозиты дешевеют, а кредиты так дорогими и остались.
А.Б. ЗАБОТКИН:
Потребительские кредиты — это не единственные кредиты, которые формируются в экономике, и в принципе кредиты — это не все то предложение кредитных ресурсов, которое есть в экономике. Есть еще другие сегменты финансовой системы. В частности, весьма быстро расширяющийся облигационный рынок и другие части рынка капитала. Но это ремарка.
Я позволю себе не согласиться с тезисом о том, что снижение ключевой ставки не ведет к снижению реальных процентных ставок. Мы видим, что с начала этого года произошло значительное снижение ставок и по розничному кредитованию, в частности по ипотечному кредитованию (и по потребительским кредитам произошло некоторое снижение), и по кредитованию бизнеса. И с точки зрения того, что наша цель по инфляции 4% неизменная, снижение номинальных ставок напрямую снижает реальные ставки, особенно по кредитам со значительной срочностью.
Спасибо большое за внимание и за весьма уместные и важные вопросы! И я надеюсь, что вы будете иметь возможность более подробно ознакомиться с текстом Основных направлений денежно-кредитной политики в предстоящие дни и недели, и мы сможем дать дополнительные комментарии и пояснения в ходе рассмотрения проекта Основных направлений денежно-кредитной политики в Государственной Думе.
