Заявление Председателя Банка России Эльвиры Набиуллиной по итогам заседания Совета директоров Банка России 17 марта 2023 года
Добрый день! Сегодня мы приняли решение сохранить ключевую ставку на уровне 7,50% годовых.
Экономическая активность продолжает возрастать. Динамика инфляции остается сдержанной. Инфляционные ожидания населения заметно снизились, но остаются повышенными. Внешние условия несколько ухудшились. В целом риски по-прежнему смещены в сторону проинфляционных. Поэтому мы продолжаем считать, что вероятность повышения ставки в текущем году превышает вероятность ее снижения.
Расскажу подробнее о логике нашего решения.
Первое. Рост цен остается умеренным.
По сравнению с концом прошлого года средние месячные темпы роста цен складываются на более высоком уровне. Они приблизились к 4% в пересчете на год.
Ускорение роста цен в январе и последующее замедление в феврале во многом определялись разовыми факторами. Особенно заметно это проявилось в ценах на электронику, стройматериалы, мебель, отдельные продовольственные товары. При этом темп роста устойчивых компонентов инфляции пока остается умеренным.
На этом фоне выделяется динамика цен на услуги — с июня прошлого года они растут заметно быстрее цен на товары. Ускоренный рост цен на услуги часто интерпретируется как признак усиления устойчивого инфляционного давления в экономике, которое требует реакции денежно-кредитной политики. Это связано с тем, что эти цены меньше реагируют на курсовую динамику и разовые факторы на отдельных рынках и пересматриваются реже, чем цены товаров. Но в настоящий момент делать однозначный вывод о том, что быстрый рост цен на услуги означает устойчивое инфляционное давление, пока преждевременно. В текущем подорожании услуг есть две составляющие. Первая — это, действительно, устойчивая часть. Она связана с динамикой заработных плат, поскольку основная доля себестоимости услуг — это стоимость трудовых ресурсов. Но второй компонент — это догоняющий рост. С середины прошлого года мы наблюдаем подстройку цен на услуги после пандемии и после резкого повышения уровня цен на товары весной прошлого года. В какой пропорции текущее повышение цен на услуги обусловлено тем и другим компонентом, пока оценить сложно. Однако со временем подстройка завершится и темп роста цен на услуги будет в большей мере определяться устойчивыми факторами. Мы будем внимательно анализировать поступающие в этой связи данные.
Инфляционные ожидания населения в марте заметно снизились. Респонденты отмечают замедление инфляции, а также улучшение ожиданий относительно экономической ситуации в стране и перспектив личного материального положения. Однако в целом уровень инфляционных ожиданий как населения, так и бизнеса остается повышенным.
Второе. Рост экономической активности продолжается.
Фактическая динамика ВВП в 2022 году оказалась позитивнее нашей оценки. Значимым фактором, который поддержал экономическую активность в прошлом году, был государственный спрос.
В начале этого года, как показывают оперативные индикаторы, в том числе индикатор бизнес-климата Банка России, деловая активность продолжила расти. Заметные улучшения мы наблюдаем в отдельных отраслях обрабатывающей промышленности, строительстве, транспорте, торговле.
Бизнес продолжает адаптироваться к новым условиям. Конечно, определенные сложности с поставками оборудования и комплектующих остаются. Но в целом, по данным наших региональных подразделений, многие предприятия смогли переориентироваться на аналоги либо наладить параллельный импорт инвестиционных товаров. Развиваются производства, ориентированные на внутренний спрос. Например, автопроизводители сразу в нескольких регионах вновь загружают производственные мощности после перерыва. Производители текстиля в Центральном федеральном округе запускают собственные марки одежды, занимая освободившиеся ниши. Производители бумажной продукции в Северо-Западном округе смогли перенаправить поставки с внешнего рынка на внутренний и расширить ассортимент. Подробнее об адаптации отраслей можно прочитать в мартовском выпуске нашего доклада «Региональная экономика».
Продолжается расшивка инфраструктурных и логистических ограничений — появляются новые складские комплексы, терминалы, транспортные пути. Существенную поддержку этим проектам оказывают государственные инвестиции.
Восстановление деловой активности отражается и на рынке труда. Реальные заработные платы продолжают расти по широкому кругу отраслей при исторически минимальном уровне безработицы. Неполная занятость продолжает сокращаться, растет спрос на работников широкого спектра профессий.
Потребительская активность остается сдержанной. Мы ожидаем ее постепенного расширения. Этому будут способствовать три фактора. Во-первых, снижение мотивации к сберегательному поведению. Пока люди все еще руководствуются мотивом предосторожности, который появился на фоне роста неопределенности в прошлом году. Они продолжают формировать подушку безопасности, которая позволяет им чувствовать себя более уверенно. По мере снижения общей неопределенности и достижения некоторого комфортного объема сбережений мотивация к накоплению дополнительного запаса денежных средств может снизиться. Во-вторых, стимулом для расширения потребительского спроса будет рост заработных плат и доходов. В-третьих, люди со временем будут привыкать к новому товарному ассортименту. Он постепенно восстанавливается, появляются новые бренды взамен ушедших. Но потребители пока не спешат на них переключаться. Характерная деталь — повысился спрос на услуги ремонта техники, одежды. То есть, вероятно, люди предпочитают не покупать новое, как часто поступали раньше, а стараются продлить срок службы того, к чему привыкли. Тем не менее рано или поздно возникнет потребность в обновлении техники, других вещей.
Мы ожидаем, что внешний спрос будет все больше замещаться внутренним — не только за счет государственного сектора, но и за счет восстановления потребительской активности. При этом мы будем оценивать, как расширение спроса будет соотноситься с возможностями увеличения выпуска товаров и услуг.
Третье. Денежно-кредитные условия.
Денежно-кредитные условия в целом не изменились и остаются нейтральными. С февральского заседания доходности ОФЗ, а также кредитные и депозитные ставки изменились несущественно.
Кредитование экономики растет. Что касается корпоративного сектора, то рост кредитования здесь остается высоким. Некоторое снижение в начале года было связано с масштабным авансированием бюджетных расходов. Они частично заместили потребности компаний в краткосрочных кредитных ресурсах.
Темпы розничного кредитования умеренные. При этом динамика отдельных компонентов неоднородна. Так, в ипотечном сегменте сохраняются высокие темпы роста. В потребительском кредитовании они меньше — во многом это отражает осторожное поведение заемщиков и кредиторов, а также эффект от введенных макропруденциальных мер.
Хотя банковский кредит остается основным источником роста денежной массы, все большую роль играет бюджет. При этом опережающий рост рублевой денежной массы связан с повышением спроса на деньги и изменением его структуры. Удлинение платежных цепочек и выросший уровень цен увеличивают потребность в оборотных средствах. Замещение внешнего долга кредитами российских банков также формирует дополнительный спрос на деньги. Поэтому хотя темп роста рублевой денежной массы по историческим меркам является высоким, он в целом пока согласуется с нейтральностью денежно-кредитных условий.
Перейду к внешним условиям.
С февральского заседания они несколько ухудшились. Так, начали действовать новые ограничения для нашей внешней торговли. Но с другой стороны, продолжается расшивка узких мест в транспортной инфраструктуре, появляются новые маршруты доставки экспортных и импортных товаров. Физические объемы импорта, заметно выросшие во второй половине прошлого года, остаются относительно устойчивыми. При этом сложности с продажей экспортных товаров сохраняются, физические объемы остаются ниже уровней как
Снятие противоэпидемических ограничений в Китае благоприятно отразится на мировой экономике. Для российской экономики это может означать активизацию взаимной торговли, появление новых возможностей для экспорта и импорта. Дополнительный импульс может получить туристическая отрасль.
В оценке внешних условий не могу не прокомментировать текущую ситуацию в банковской системе США и Европы. Прямого влияния на российскую финансовую систему нет. Но сам по себе этот новый фактор добавляет неопределенности относительно дальнейшей траектории мировой экономики. Сложившаяся ситуация обостряет для западных центральных банков проблему балансировки между целями денежно-кредитной политики и рисками для финансовой стабильности. С одной стороны, мы видим уязвимость финансового сектора к процентному и другим рискам, с другой — текущее инфляционное давление остается повышенным. В комплексе эта ситуация может увеличить риски рецессии в мировой экономике, несмотря на те сильные данные, которые мы видели в последнее время. Для России замедление мировой экономики означает снижение спроса на наши экспортные товары, что может оказать дополнительное проинфляционное давление.
Теперь об основных рисках для инфляции.
Наша оценка баланса проинфляционных и дезинфляционных рисков существенно не поменялась. Все те факторы, которые мы отмечали в феврале, сохраняются.
Во-первых, траектория бюджетных расходов. Рост, который произошел в начале года, мы расцениваем как внутригодовое перераспределение. В текущих условиях бюджетные расходы компенсируют снижение спроса частного сектора. В дальнейшем проинфляционным фактором мы будем считать отклонение от объявленной траектории нормализации бюджетной политики.
Во-вторых, рынок труда. Дефицит кадров может усилиться. В определенной степени потребность в рабочей силе может удовлетворяться за счет миграционных потоков. Однако даже в этом случае риски более медленного роста производительности труда относительно роста реальных заработных плат остаются существенными.
В-третьих, динамика потребительского спроса. Переключение со сберегательной модели поведения на потребительскую может произойти быстрее и резче, чем мы ожидаем. В этом случае не исключено, что даже с учетом той расшивки узких мест, которую мы наблюдаем, повышение спроса будет опережать расширение предложения.
Наконец, возможно дальнейшее усиление санкционных ограничений. Снижение спроса на экспортные товары может привести к ослаблению рубля с последующим переносом в цены. Усложнение логистики, торговых расчетов или другие ограничения также могут привести к росту цен на импортные товары и снизить возможности по наращиванию предложения.
И о наших будущих решениях.
Динамика инфляции в целом соответствует нашему прогнозу в
Диапазон средней ключевой ставки на этот год составляет
Наши дальнейшие решения по ставке мы будем принимать с учетом необходимости возвращения инфляции к цели в 2024 году и стабилизации вблизи 4% в дальнейшем.
Спасибо за внимание!
Сессия вопросов и ответов
ВОПРОС (агентство «Интерфакс»):
Обсуждались ли сегодня еще какие-то другие варианты по ставке, кроме сохранения? Обсуждалась ли возможность изменения формулировки сигнала? И хотели ли вы дать какой-то сигнал рынку публикацией данных о заметном снижении инфляционных ожиданий в преддверии заседания Совета директоров?
Еще вопрос. Как вы оцениваете возможное смягчение ограничений на движение капитала, а именно в части выплаты дивидендов со счетов «С» и возможности выплат для иностранцев, которые недавно вновь вошли в Россию? Несет ли это определенные риски? Может ли привести к волатильности на валютном рынке и, соответственно, в дальнейшем сказаться на инфляции?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Рассматривались два варианта. И сохранение ставки, и возможное повышение ставки, но консенсусное решение было по поводу сохранения ставки.
Сигнал также традиционно рассматривался, но так как мы считаем, что баланс рисков не изменился, мы посчитали нужным сохранить тот сигнал, который давали в прошлый раз. И, по сути дела, это означает, что вероятность повышения ставки в этом году превышает вероятность ее снижения.
Что касается сигнала через публикацию об инфляционных ожиданиях. Вы знаете, мы публикуем данные об инфляционных ожиданиях сразу, когда они поступают, даже несмотря на то, что эта «неделя тишины», и мы об этом решении объявляли некоторое время назад для того, чтобы у рынка была ровно та же информация, которая есть у нас в момент принятия решения. Здесь никакого специального сигнального эффекта мы не предполагали, но, безусловно, мы этот фактор учитывали и принимали во внимание.
Что касается смягчения ограничений по использованию по отношению к дивидендам. Мы поддерживаем это предложение: либерализовать выплату дивидендов, полученных от тех инвестиций, которые были осуществлены после марта прошлого года.
Никаких рисков от этого для волатильности, для инфляции мы не видим, но считаем, что это увеличит инвестиционную привлекательность, создаст больше доверия для инвесторов для того, чтобы вкладывать в российскую экономику. Сейчас экономика нуждается в инвестициях. Мне кажется, это абсолютно обоснованное, правильное решение.
ВОПРОС («Российская газета»):
Вы упомянули о том, что банковская турбулентность на рынках США и Швейцарии не оказывает прямого влияния на нашу финансовую систему.
Тем не менее повлияла ли эта ситуация на сегодняшнее решение? Помимо того, что это очередной проинфляционный фактор.
И в будущем, если там кризис усилится, через какой канал будет влияние на российскую финансовую систему? Только ли через условно возможность снижения цен на нефть либо монетарные какие-то факторы, через высокий рост инфляции в этих странах?
Также второй вопрос хотела задать. Согласны ли вы с мнением ряда аналитиков о том, что спекулянты раскачали курс рубля с начала текущего года? Видите ли вы какие-то, может быть, аномальные движения?
И про цифровой рубль хотела уточнить. Почему сейчас в ускоренном режиме принимается закон по цифровому рублю? Ведь он может привести к оттоку ликвидности из банковской системы.
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Что касается банковской турбулентности и влияния на наше решение. Безусловно, мы этот фактор учитывали. При прочих равных это может быть дополнительный проинфляционный риск. Мы прямо об этом пишем, но с другой стороны, мы видим некоторое снижение, если можно так сказать, проинфляционных рисков со стороны инфляционных ожиданий, мы видим заметное снижение инфляционных ожиданий, хотя они остаются на повышенном уровне и выше того, что в принципе соответствует нашей цели в 4%. Динамика текущей инфляции тоже остается умеренной.
В совокупности мы видим, что баланс рисков проинфляционных и дезинфляционных не изменился, но тем не менее то, что происходит на внешнем рынке, — это такой дополнительный проинфляционный риск.
Основной канал, тем не менее, это действительно через спрос на товары российского экспорта. А это производная, скажем так, от темпа мировой экономики.
Мы считаем, что риски на финансовый сектор, прямые негативные последствия для финансового сектора незначительны и связаны с тем, что наша финансовая система меньше связана с мировой финансовой системой. Наверное, это основное.
Монетарные факторы косвенные могут быть, безусловно, через сохранение высокого уровня мировой инфляции в странах, мировые цены и цены, по которым смотрится экспортный паритет по нашим товарам, то есть такое влияние может быть.
Алексей Борисович, если хотите добавить по монетарным факторам дополнительным, пожалуйста.
А.Б. ЗАБОТКИН:
Наверное, еще раз подчеркну, что все-таки ограничивать влияние мировой экономики ценой на нефть не стоит. Все-таки надо об этом думать более комплексно, как изменение условий торговли.
И да, в случае если произойдет замедление мировой экономики в результате ужесточения монетарных условий или финансовых условий, в результате этой турбулентности в банковских системах США и Европы, то это, скорее всего, будет проинфляционным риском для нас, как это всегда происходит в момент ухудшения условий на стороне экспорта для нас. И это касается цен всех товаров, а также объемов, которые у нас будут в этих условиях покупать.
Но среднесрочный горизонт будет сильно зависеть, естественно, от того, насколько соразмерны обстоятельствам и своевременны будут принимаемые меры. И в какой комбинации зарубежные регуляторы будут реагировать в части мер финансовой стабильности и в части задействования инструмента ключевой ставки и мер денежно-кредитной политики.
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Что касается ситуации на валютном рынке. Каких-то действий так называемых спекулятивных мы не видим, но действительно были движения курса, в середине марта особенно. Это связано с тем, что мы видели концентрацию открытых позиций в преддверии экспирации на бирже фьючерсных контрактов.
В принципе, из-за того что снизилась ликвидность валютного рынка, такие колебания цен могут быть. И мы сейчас вместе с биржей рассматриваем, может быть, стоит совершенствовать дизайн торгов для того, чтобы в том числе расширить время расчета фиксинга для того, чтобы нейтрализовать такие колебания. Но, несмотря на то что это объясняется нормальной рыночной практикой, мы все равно пристально посмотрим на этот случай на предмет манипулирования, как рассматриваем любое аномальное поведение на рынке.
Что касается якобы ускоренного рассмотрения законопроекта о цифровом рубле. Оно никакое не ускоренное, оно абсолютно плановое. Мы движемся по плану и с точки зрения тестирования, и с точки зрения эксперимента, пилотов. Мы видим позитивные последствия от введения цифрового рубля.
Некоторые опасения банков о том, что у них будут проблемы с ликвидностью, подробно обсуждались в течение нескольких месяцев. Мы таких рисков не видим, поэтому будем двигаться, как и предполагали, по плану.
ВОПРОС (газета «Друг для друга», Курск):
По оценкам экспертов, дефицит бюджета по итогам 2022 года может быть в
В условиях усиления вторичных эффектов введенных санкций, а также ужесточения риторики Центрального банка в сторону возможного повышения ключевой ставки не приведет ли это к трудностям финансирования не только санкционной, но и текущей деятельности российских предприятий?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Хотела бы подчеркнуть, что возможное повышение ключевой ставки, о котором вы говорите, оно направлено на то, чтобы снизить инфляцию.
Это абсолютно необходимо — снижение инфляции — для того, чтобы были доступными кредиты, особенно долгосрочные кредиты.
Представьте, что мы не повышаем ставку, инфляция растет, кредитные ставки при этом останутся высокими. Именно для того, чтобы сделать кредитные ресурсы доступными и при этом сохранялась ценовая стабильность при реализации проинфляционных рисков, если будет необходимо, мы будем готовы повышать ставку.
Возвращаясь к началу вашего вопроса: для того чтобы избежать риска и роста налогов, и в том числе повышения ставок, конечно, бюджетный дефицит должен быть контролируемым и необходимо иметь долгосрочную бюджетную устойчивость.
Да, Алексей Борисович, пожалуйста.
А.Б. ЗАБОТКИН:
Еще одну ремарку.
Если гипотетически в экономике налоги повышаются, то при прочих равных бюджетный дефицит становится меньше. Вклад бюджета в динамику денежной массы также сокращается, и это снижает необходимость поддержания более высокого уровня ставок в экономике.
ВОПРОС (агентство ТАСС):
Вы сказали, что рассматривалось повышение в том числе. Рассматривался только минимальный шаг или были какие-то вариации?
И второй вопрос. Минфин сообщил, что банки также будут принимать участие во взносе в бюджет. Хотелось бы понять, оценивал ли ЦБ, сколько банков может участвовать в этом и не будет ли излишней нагрузка для них?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Мы предметно не обсуждали шаг повышения ставки. Мы обсуждали возможность повышения ставки.
Что касается взноса в бюджет со стороны банков. Честно говоря, мы не нашли веских оснований, чтобы для банков делать исключение из общего правила в этой ситуации. Единственное, в чем заключается наша позиция: если банки будут попадать под это общее правило, то это должны быть те банки, которые не используют наши регуляторные послабления.
ВОПРОС (РБК):
У меня будут два вопроса.
Первый связан с Райффайзенбанком и Сбером, которые разработали план по обмену европейскими и российскими активами, точнее Райффайзен его разработал. Согласовывается ли этот план с Банком России? И вообще как регулятор смотрит на такие планы, когда российские санкционные банки могут обмениваться активами с западными банками?
Второй вопрос касается конвертации валюты. По нашим данным, у некоторых российских банков возникли трудности с конвертацией валюты юридических лиц в рубли. При этом у физиков такой проблемы не наблюдается.
Известно ли вам о такой проблеме и требует ли она какого-то реагирования Банка России, каких-то рекомендаций?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Что касается обмена активами между банками. Здесь у нас нет никакой общей позиции. Надо смотреть, нужно ли, во-первых, согласовывать эту сделку. Если при этом может идти речь о переводе денег за рубеж, конечно, нужно будет получать специальное разрешение.
Пока к нам не поступали предложения по конкретным этим сделкам, поэтому я не могу здесь комментировать.
Что касается трудностей с конвертацией валюты юридических лиц в рубли, системно такой проблемы мы не видели, но я еще раз проверю, посмотрю.
ВОПРОС (агентство «РИА Новости»):
Недавно стало известно, что готовится сделка по смене акционеров Альфа-Банка. Скажите, пожалуйста, такая сделка нуждается в одобрении Банка России? Поступала ли соответствующая заявка? И какое решение может принять Банк России, может ли он ее одобрить?
Второй вопрос. В конце прошлого года Госдума одобрила лимит для бесплатных переводов между своими счетами граждан в банках в 1,4 млн рублей, за который выступал Банк России. Однако банки выступают за резкое снижение этого лимита. Скажите, пожалуйста, изменилась ли позиция Банка России по этому вопросу? Какой лимит для переводов должен быть, на взгляд Банка России?
И еще такой вопрос: в прошлом году наблюдалось неожиданное увеличение инвестиций в основной капитал на 4,6%. По мнению Банка России, продолжится ли рост такого показателя? Насколько и за счет чего?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Что касается смены собственника Альфа-Банка. Нам пока не поступали такие предложения. Мы структуру сделки не понимаем, нужно ли для этого согласование с Центральным банком, поэтому я не могу сказать, так как у нас нет запроса со стороны собственников и банка.
Что касается возможности бесплатно переводить собственные средства из одного банка в другой банк в пределах 1,4 млн рублей, наша позиция здесь не изменилась. Мы понимаем, что некоторые банки против, но мы считаем принципиально важным, чтобы у людей было право свои сбережения, хотя бы в рамках застрахованной суммы, переводить из одного банка в другой банк свободно.
И на самом деле мы, конечно, не поддерживаем эту практику — высокими тарифами, высокими комиссиями запирать людей в рамках одного банка, когда другой банк предлагает более выгодные условия. По сути дела, это сдерживает конкуренцию, поэтому здесь наша позиция никак не изменилась и мы не собираемся ее менять.
Что касается динамики инвестиций в основной капитал. В прошлом году действительно были достаточно высокие цифры. Мы связываем это с двумя факторами.
Первое — это то, что многие частные инвесторы старались побыстрее завершить те инвестиционные проекты, которые уже были начаты, ожидая возможного дальнейшего усиления ограничений по получению комплектующих, оборудования и так далее. Мы видели это ускорение со стороны частных инвесторов.
Второй, конечно, важный фактор — это государственные инвестиции и инвестиции компаний с государственным участием. Они выросли.
Что касается этого года. Наш прогноз, который мы делали к прошлому заседанию, предполагает некоторое снижение инвестиций, учитывая высокую базу прошлого года. Мы считаем, что частные инвестиции останутся пока сдержанными, темпы государственных инвестиций будут, скорее всего, положительными. Но мы будем оценивать с учетом поступающих данных и при необходимости уточнять прогноз по инвестициям.
ВОПРОС (ТуваМедиаГрупп, Республика Тыва):
Слышала от знакомых, что сейчас в России стали печатать больше денег дополнительно. Это так? Не повлияет ли это на инфляцию?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
В современной банковской системе общий объем предложения денег определяется как объемом выданного банками кредита, так и операциями бюджета. И это формирует денежную массу. И это нормально, что она постепенно увеличивается. Это отражает то, что растет экономика. Но важно, чтобы рост денежной массы был соразмерен росту экономики, экономической активности и, соответственно, целевому темпу инфляции. Собственно говоря, наша денежно-кредитная политика направлена на то, чтобы такую соразмерность обеспечить. В этом случае инфляция будет соответствовать нашей цели.
При этом часть денег население и бизнес используют в наличной форме, которую физически печатают на бумаге, но перевод денег из безналичной формы в наличную сам по себе не создает новой денежной массы.
То есть если вы сняли 1000 рублей со своей пластиковой карты в банкомате, получили наличными, то вы их с карты уже потратить не можете, их больше там нет. И хотя количество наличных денег на руках населения растет, но спрос, его влияние на инфляцию никак не изменились.
Но, возможно, этот вопрос несколько про другое. На жаргоне центральных банков, экономистов печатанием денег обычно называется неограниченное эмиссионное финансирование государства или компаний со стороны центрального банка. И такое поведение неизбежно приводит к росту инфляции.
Если не устанавливать таких границ для роста денежной массы, то цены будут расти безгранично. Мы этим не занимаемся.
ВОПРОС (медиапроект «Деньги 24»):
Вопрос первый. Я как ипотечник со стажем хочу у вас спросить. Центральный банк активно мониторит ситуацию с ипотекой от застройщиков под 0,01%, 0,001% и так далее, но застройщики вместе с коммерческими банками идут дальше. Уже придуманы траншевая ипотека, ипотека с кешбэком и черт знает что, извините за выражение, но это правда, там черт не разберет.
Хотелось бы уточнить: Центральный банк активно сейчас мониторит эту ситуацию и какие потенциальные действия у Центробанка возможны в связи с этим?
Второй вопрос. Все чаще и чаще, к сожалению, у нас идут, скажем так, аномальные скачки низколиквидных акций на фондовом рынке. Вопрос следующего рода: все-таки это случайность, это спонтанность или это группа лиц по предварительному сговору? И мониторит ли Центральный банк здесь?
И, если позволите, немножко совсем в сторону отойти. Коллеги уже упомянули ситуацию с банковскими неприятностями, скажем так, в США и Европе. У российского Центрального банка хороший, по-настоящему хороший, большой опыт помощи банкам, помощи вкладчикам, санации банков.
Если бы коллеги из Европейского центрального банка, ФРС позвонили бы проконсультироваться и спросить, а как разрешать ситуацию, что бы вы им посоветовали, что бы порекомендовали?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Так, много серьезных вопросов. Что касается разных схем ипотечных: от застройщиков, траншевой ипотеки, с кешбэком. Нас абсолютно не устраивают эти схемы. Черт знает какие, как вы сказали, согласна с этим. Мы не только мониторим эту систему, мы готовы принять решение по ним.
Что мы еще видим? Это, кстати, видно в целом на статистике. Мы видим, во-первых, растет доля кредитов с низким первоначальным взносом, потенциально более рисковых, доля кредитов, которые выдаются людям с высокой долговой нагрузкой. То есть, например, выросла доля тех кредитов, которые выдаются людям, где нужно будет 80% своего дохода платить на обслуживание кредита. То есть это тоже потенциально очень рисковая система.
Мы поэтому с 1 декабря повысили макронадбавки для банков по ипотеке с низким первоначальным взносом. Очередное повышение будет с 1 мая, то есть меры мы принимаем.
Что касается ипотеки от застройщиков. Будут вводиться повышенные резервы для банков, которые применяют эти схемы. Безусловно, мы это будем делать для того, чтобы, с одной стороны, обеспечить финансовую стабильность, чтобы не формировались «пузыри». С другой стороны, это будет и социальная защищенность, потому что по всем этим схемам в конечном счете за этот праздник, как вы говорите, платят люди из своего кошелька.
Конечно, мы с этими схемами будем бороться, и я уже говорила, еще раз повторю: если они будут множиться, то мы будем очень настойчиво выходить в Думу и предлагать принять решение, по которому такие ипотечные программы возможны только в рамках строго описанных законов, чтобы не было никаких отклонений. Потому что все эти отклонения идут не на пользу заемщикам, а во многом это недобросовестная продажа, когда заемщики просто обманываются.
Что касается аномальных, неаномальных скачков низколиквидных акций. У нас действительно на организованных торгах в последний год в целом объемы торгов снизились и ликвидность снизилась, уменьшился free float, нерезиденты ушли, и многие розничные инвесторы проявляют осторожность, поэтому возросла, объективно возросла, ценовая чувствительность к количеству, качеству сделок.
Повышенная волатильность низколиквидных активов была всегда. Всегда активы этого эшелона были более волатильны, но она стала более заметна, когда у нас доля российских физических лиц стала выше на рынке. Потому что в отличие от институциональных инвесторов — а иностранные инвесторы часто были институциональными — у физических лиц часто и не хватает знаний, и они больше подвержены эмоциональным решениям, и это приводит к большим таким ценовым колебаниям. И, конечно, здесь нужны, наверное, дополнительные меры.
Биржа уже приняла некоторые меры для того, чтобы ограничить наиболее агрессивные заявки на фондовом рынке, и ввела аукционы открытия на валютном рынке. Это касается и фондового, и валютного рынков. Хотя вы говорите о фондовом рынке.
Сейчас обсуждаются и другие варианты. Это обсуждается с участниками рынка. Возможно и введение дискретных аукционов, и уменьшение ценовых коридоров, и какие-то инструменты стабилизации такого ценового процесса. Они в процессе обсуждения, но наверняка нужно будет принимать эти решения.
Это скорее такой объективный все-таки процесс, но, на наш взгляд, какие-то дополнительные меры здесь нужно принимать, и ситуацию, безусловно, мы мониторим.
Что касается опыта реагирования на банковский кризис. Как вы знаете, банковские кризисы не повторяются, в разных странах они отличаются один от другого. И у США, и у Европейского союза тоже достаточно обширный опыт борьбы с такими кризисами, с банковскими кризисами с 2008 года и за предыдущие десятилетия.
В рамках международных стандартов, в том числе базельских, были выработаны некоторые меры и по регулированию, и макропруденциальные меры принимаются многими странами. Все изучают опыт друг друга.
Но, конечно, здесь, наверное, один из самых главных уроков — что базовые вещи — это сбалансированная денежно-кредитная политика и сбалансированная политика финансовой стабильности, они предотвращают возникновение таких системных проблем. Им надо следовать в любом случае.
ВОПРОС (агентство Bloomberg):
У меня несколько уточняющих вопросов.
Первый касается все-таки смягчения вывода дивидендов иностранными компаниями из недружественных стран.
Правильно ли мы понимаем, что портфельные инвесторы, у которых деньги зависли сейчас в России, у них нет шансов вывести дивиденды? И компании, которые давно работают и продолжают работать в России, например, такие как Райффайзенбанк или BP, они потенциально при инвестициях в Россию смогут вывести дивиденды или нет? Это первый уточняющий вопрос.
Второй по поводу предельного дисконта на российскую нефть. Тогда его ввели перед предыдущим заседанием. И вы говорили, что надо еще оценить эффекты. Вы могли бы сказать, сейчас вы уже понимаете, какие эффекты от этой меры? Это проинфляционный или дезинфляционный фактор? Помогите разобраться.
И третий, может быть, немножко смешной вопрос, но на полном серьезе зарубежные регуляторы говорят, что они не могут найти 300 млрд долларов резервов, которые арестованы, российских резервов, которые попали под санкции. А вы называли цифру 300 млрд долларов. Говорят, что нашли гораздо меньше, цифры прямо очень маленькие. Может ли такое быть, что у России нет такого количества арестованных резервов и вы как-то все спрятали?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Что касается смягчения правил по выводу дивидендов. Что касается дивидендов портфельных инвесторов, действительно у нас действуют ограничения. Они предполагают возможность принятия решения через Правительственную комиссию или Банк России в случае кредитных организаций. Но здесь не предполагается никаких изменений.
Либерализация, если будет, то будет касаться дивидендов от инвестиций, которые осуществлены позже определенной даты. Как это будет работать, это требует обсуждения, потому что если компания работает, отделить ее инвестиции предыдущие от нынешних, наверное, будет достаточно сложно. Это требует обсуждения. Пока было бы, наверное, преждевременно говорить, как это могло бы работать.
Что касается влияния на инфляцию введенного предельного дисконта. В целом мы считаем, что для инфляции эти изменения в нефтяных налогах нейтральны.
Решение действительно было принято практически в момент нашего прошлого заседания в феврале. Мы его не отражали в прогнозе, но в рамках бюджетного правила расходы бюджета задаются базовым уровнем нефтегазовых доходов, который не пересматривается.
И новый порядок уточняет только объем нефтяной ренты, который получает бюджет при заданном уровне мировых цен на нефть, поэтому изменения в налогообложении здесь влияют скорее на динамику остатка ликвидных средств ФНБ.
То есть их основное макроэкономическое влияние — это повышение запаса прочности бюджетной политики. По сути, эти изменения страхуют бюджет от рисков недобора нефтегазовых доходов при непрозрачном ценообразовании, но новый порядок также не меняет бюджетные расходы или вклад бюджета в совокупный спрос, и поэтому мы говорим, что он существенно не влияет на инфляцию, то есть он скорее влияет на бюджет и на ситуацию с ФНБ.
Что касается резервов. Здесь я ничем помочь не могу.
ВОПРОС (газета «КоммерсантЪ»):
Федеральная таможенная служба и вслед за ними вы начали публиковать снова данные по торговому балансу — не так хорошо, как раньше, но тем не менее. Поэтому мы теперь знаем размер торгового сальдо по январю. Он низкий.
Тем не менее мы знаем объемы импорта, и они по-прежнему стабильно высоки и, видимо, сильно падать не будут. В связи с этим хотелось бы вернуться к дискуссии в предыдущий раунд между заседаниями Совета директоров.
Девалютизация активов в банковской системе, по всей видимости, имеет какой-то предел, и этот эффект, когда мы должны смотреть одновременно на М2X и на M2, для того чтобы смотреть инфляционное давление, оно, может быть, в этом году, наверное, остановится, а может быть, и нет.
При таком объеме импорта видите ли вы остановку процесса девалютизации в этом году или она будет продолжаться медленно и в этом году, до 2024 года?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Еще один из факторов, который влияет на М2Х, — это замещение внешнего финансирования внутренним, но это не совсем отражается в девалютизации балансов банков.
При этом замещение внешнего долга внутренним было очень активным в прошлом году. По нашей оценке, оно еще будет продолжаться и в этом году, и, возможно, в следующем году, потому что внешний корпоративный долг был не везде краткосрочный, он был достаточно долгосрочный. Если нет досрочного востребования этого долга, этот процесс может растянуться во времени, но он может быть не такой интенсивный.
Если Алексей Борисович еще прокомментирует, пожалуйста.
А.Б. ЗАБОТКИН:
Если позволите, начну с небольшой ремарки по поводу раскрытия данных торгового баланса. График публикации данных торгового баланса ровно такой, какой он был до приостановки. Он и раньше публиковался с лагом в один месяц на, по-моему,
Да, есть некоторое меньшее раскрытие детализации по отдельным товарным группам. Это единственное расхождение.
По поводу М2Х. Замещение внешнего кредита кредитом, который генерируется внутри российской банковской системы, отражается в том, что М2Х растет темпами, близкими к максимальным за последние несколько лет. То есть действительно бóльшая доля той денежной массы, которая обслуживает российскую экономику, формируется внутри российской банковской системы в силу того, что наша связанность с мировой финансовой системой сейчас менее выражена, чем была раньше.
Относительная динамика М2 по отношению к М2Х, то, что было очень наглядно в прошлом году, — это все-таки про девалютизацию балансов банков, это про то, что меняется относительное соотношение объемов рублевых и валютных депозитов в пассивной части балансов. Но девалютизация, наверное, имеет некоторое логическое завершение, и после этого, действительно, эта динамика сблизится. Это два процесса, которые были спровоцированы одними и теми же событиями, но, строго говоря, это несколько разные измерения подстройки финансовой системы и экономики к этим происходящим изменениям.
ВОПРОС (телеканал «Санкт-Петербург»):
У меня скорее бытовой вопрос, касается кредитных карт и так называемых предодобренных кредитов.
То, что я могу замечать даже среди своих знакомых: сейчас довольно много и агрессивно банки предлагают забрать кредитную карту, которую люди не заказывали. И вопрос касается даже не этого, а того, что условия пользования кредитом достаточно непрозрачные, то есть очень часто я сталкиваюсь с тем, что люди не понимают, какой у них процент годовых, какая ставка, и при существующих там в среднем, пускай, 15%, по кредитным картам это может достигать 30% и более.
В связи с этим у меня два вопроса. Планирует ли Центральный банк как-то ужесточить контроль за такими предложениями? И второй момент, есть ли какие-то дополнительные программы повышения финансовой грамотности? Потому что люди явно не совсем понимают вообще, на каких условиях они эти карты берут.
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Действительно очень важный вопрос. Те проблемы, о которых вы сказали, мы с ними сталкиваемся и принимаем меры и, если будет необходимость, будем и дальше ужесточать меры в этой ситуации. Банки действительно, да и не только банки, придумывают креативные схемы, как продать человеку то, что ему не очень нужно, а иногда совсем не нужно. Мы постоянно отслеживаем эти схемы, пресекаем их, и здесь, конечно, нужна тесная работа, и мы работаем с другими органами власти, прежде всего с Антимонопольной службой, Роспотребнадзором, Роскомнадзором.
Так, например, если человек не давал своего согласия на рассылку ему рекламных материалов, рекламы некоторых продуктов от банка, нужно жаловаться в Антимонопольную службу, и мы знаем, что наши коллеги в Антимонопольной службе очень оперативно реагируют на это.
Что касается потребкредита, то непрозрачность его условий — это тоже давняя проблема, и банки обязаны сейчас раскрывать индивидуальные условия кредитования в наглядной, табличной, понятной для людей форме. И если такую табличку человеку не дали, из которой все будет понятно, — это уже нарушение. И более того, если запутали вас в банке и дали кредит или кредитную карту, и когда вы пришли домой, поняли, что это не совсем то, что вы ожидали, то есть 14 дней, в течение которых от этой кредитной карты и кредита можно отказаться, причем без штрафов, не спрашивая согласия банка. Это так называемый период охлаждения.
Но если банк отказывается забирать эту карту или кредит — это прямое нарушение прав потребителей, и здесь сразу надо жаловаться уже нам, в нашу Интернет-приемную. Мы обязательно с этой ситуацией разберемся, права будем восстанавливать. Но при этом, конечно, надо понимать, что если в течение 14 дней вы использовали кредитную карту, кредит, то деньги придется вернуть вместе с начисленными процентами.
Финансовая грамотность, о которой вы сказали, тоже принципиально важна. У нас есть целая программа вместе с Минфином, для того чтобы людям больше разъяснять не только о разных продуктах, но и о том, как можно свои права восстанавливать, потому что информация о том, как можно восстанавливать свои права, она тоже здесь принципиально важна.
ВОПРОС (телеканал «Россия 24»):
Вы сегодня неоднократно говорили по поводу влияния банковского кризиса на мировую финансовую систему. По вашей экспертной оценке, не последует ли эффекта домино после такой ситуации, которую мы видим сейчас с банком Credit Suisse, когда выходят крупные инвесторы из капитала — это Саудовская Аравия, это Китай? Хватит ли денег у монетарных властей на Западе?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Мы видим, что монетарные власти принимают достаточно оперативные и быстрые решения, для того чтобы купировать эти риски. Будем, конечно, следить за этой ситуацией. Эффекта домино, влияния на российскую систему, как я уже говорила, мы не видим, потому что, с одной стороны, наша российская система уже гораздо меньше связана с мировой финансовой системой.
И второе, что касается устойчивости наших банков, они меньше подвержены той, скажем так, уязвимости, которую демонстрируют банки в США и в Евросоюзе. Просто у них на балансах нет таких накопленных рисков, которые создавались из-за длительного периода низких ставок, потому что это все-таки риски не из-за того, что ставки повышают сейчас центральные банки, а из-за того, что были длинные периоды очень низких ставок. Это тоже надо, мне кажется, понимать.
Но, кроме того, у нас есть опыт прошлого года. У нас из-за такого беспрецедентного внешнего шока процентный риск был гораздо больших масштабов, чем даже тот, который испытывают сейчас банки в США и Европе, и наши банки этот риск выдержали и сохранили способность кредитовать. Но тем не менее мы этот фактор, как я уже говорила, в наших решениях учитываем. Есть каналы влияния, пусть непрямые, на финансовую систему. Будем следить за этой ситуацией, но исходим из того, что центральные банки в других странах наработали инструментарий работы с такими банковскими кризисами, они готовы их применять, и риски будут вовремя купированы.
ВОПРОС (агентство «Интерфакс»):
Первый вопрос: участвовал ли Центральный банк в обсуждении идеи размещения тематических, или, как еще их называют, патриотических, облигаций и как к такой идее Центральный банк относится?
Второй вопрос: удалось ли хоть кому-либо на данный момент получить положительный ответ на заявление о разблокировке активов в Euroclear и Clearstream? Слышал ли ЦБ о таких кейсах?
И третий вопрос связан с сегодняшним таким важным для фондового рынка событием — объявлением рекомендации дивидендов Сбербанка. При этом они будут выплачиваться по итогам года не только из прибыли прошлого года, но и, видимо, из прибыли нераспределенной. Если другие банки по примеру Сбера решат поделиться с акционерами нераспределенной прибылью, не чревато ли это рисками для капитала сектора?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Что касается тематических облигаций разного рода, мы не принимали участия в обсуждении этой темы, поэтому пока свою позицию по отношению к такого рода облигациям я не готова выразить.
Что касается разблокировки активов, даже если будут какие-то отдельные положительные случаи, конечно, для нас очень важно, чтобы большее число инвесторов, массовые инвесторы, которые пострадали, могли бы восстановить свои права. Такая работа финансовыми посредниками, собственно инвесторами, сейчас ведется, и будем надеяться на то, что их права будут восстановлены.
Что касается возможности выплаты дивидендов банками и не скажется ли это на их финансовой устойчивости. Вы знаете, что мы приняли решение в нашей компетенции, регуляторное решение о том, что банки могут выплачивать дивиденды в размере до 50%, если они придерживаются того графика, в том числе по созданию резервов и по увеличению надбавок, по которым мы дали некоторые послабления, — в течение 5 лет увеличивать надбавки. Если этого графика банки придерживаются, то они могут выплачивать 50%. Ограничений не существует для тех банков, которые уже вернут свои надбавки к тем правилам, которые были до февраля прошлого года. А это означает, что никаких рисков для достаточности капитала и так далее мы в этом случае не видим. Если они не пользуются никак нашими регуляторными послаблениями и у них достаточно капитала даже по отношению к тем нормам, которые действовали раньше, мы не видим в таких ограничениях необходимости. Но, безусловно, нужно в каждом банке, чтобы собственники рассматривали и принимали решения, исходя из необходимости развития, обеспечения потенциала кредитования и так далее, и так далее.
ВОПРОС (проект Invest Future):
У меня такой вопрос: учитывая все то, что происходит на Западе, есть ли какая-то связь у Банка России, может ли быть какая-то связь с западными центробанками для уточнения ситуации того, что происходит? Чтобы получить, собственно говоря, эту информацию, будет ли у нас какой-то новый финансовый крах? Как все вот это, что там сейчас происходит, влияет на замороженные активы? Влияет ли это вообще как-то? И, собственно говоря, как новые, дополнительные, добровольные или принудительные взносы влияют на инфляцию и влияют ли они сейчас?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Добровольные взносы бизнеса, вы имеете в виду, наверное.
У нас контакты с центральными банками сохраняются прежде всего с теми, которые готовы с нами контактировать. С западными банками у нас практически нет контактов. Но тем не менее информация по тому, что происходит, публичная, мы в состоянии ее оценивать. И еще раз подчеркну, что от того, что происходит на западных финансовых рынках, прямое влияние на российскую финансовую систему крайне ограничено, крайне ограничено.
Эта ситуация, мы думаем, никак не повлияет на ситуацию с замороженными активами. Все-таки это отдельный вопрос, он должен решаться во взаимодействии инвесторов, наших депозитарных систем с западными регуляторами, но это отдельный трек.
Что касается влияния взносов от бизнеса на инфляцию, это влияние может быть в том числе через инвестиционный спрос со стороны частных компаний, то есть насколько этот взнос повлияет на инвестиционные планы частных компаний. Прямого влияния на инфляцию нет, но, безусловно, такие взносы могут отразиться на готовности предприятий инвестировать, увеличивать инвестиционный спрос и, таким образом, влиять на совокупный спрос и на инфляцию, то есть опосредованное такое влияние может быть, но прямого влияния практически, наверное, нет.
Алексей Борисович, если хотите, добавьте, пожалуйста.
А.Б. ЗАБОТКИН:
Краткосрочно речь идет именно об этом, поскольку если это те средства, которые компании бы направили на дополнительные инвестиции, и эти инвестиции не случатся, потому что деньгами распоряжается государство, то, скорее всего, краткосрочно это сократит общий спрос, но при условии, что эти дополнительные доходы пойдут на финансирование уже запланированных государственных расходов. Если это пойдет на дополнительные расходы, тогда эффект будет нейтральный. Но среднесрочно интенсивность инвестиций влияет на динамику потенциала экономики, поэтому среднесрочные эффекты более сложные могут быть.
ВОПРОС (проект Law and Finance):
Еще один вопрос про цифровой рубль, если позволите. Он вводится в обращение совсем скоро, и я не преувеличу, если скажу, что часть населения очень взволнована этим фактом, и граждане просят вас прокомментировать два основных момента.
Первое: планируется ли полная замена безналичного рубля цифровым? И если да, то в какие сроки?
И второй вопрос, ставший уже мифологемой. Есть ли срок действия у цифрового рубля? У граждан есть опасения, что цифровые рубли будут сгорать, если их вовремя не потратить.
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Первое, еще раз хочу подчеркнуть, что мы будем его внедрять поэтапно, аккуратно. Никакой административной замены одной формы денег на другую не планируется. Никакой. У нас будут одновременно и безналичные, к которым люди привыкли, и наличные, и цифровой рубль в кошельках — в виде токенов. Это, наоборот, расширяет возможности выбора людьми разных форм, которые им удобны.
Никаких ограничений по сроку действия не будет, не предполагается, да их и быть не может.
ВОПРОС (телеканал НТВ):
ЦБ не меняет ставку уже четвертое заседание подряд. Что это значит? Стабильность, стагнация? Или у Центробанка есть другое определение?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Я даже не знаю, как коротко ответить на такой вопрос. Алексей Борисович, попробуйте.
А.Б. ЗАБОТКИН:
Полусерьезно, на самом деле очень хорошо, что нам не надо менять ставку уже четыре заседания подряд. Это за последние годы было нечасто. Наверное, это отражает то, что текущий уровень ставки в полной мере соответствует текущим экономическим условиям, нашему прогнозу, а также балансу рисков для этого прогноза. В зависимости от того, в какой мере это мнение будет меняться, от этого будет зависеть дальнейшая ее траектория.
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Может быть, я еще добавлю, что любые наши решения по ключевой ставке — повышаем мы, понижаем ставку, сохраняем, — они направлены на то, чтобы вернуть инфляцию к 4%, если она отклонилась от 4%, и дальше поддерживать. Вот только в этом и есть смысл. То есть (наши решения. — Ред.) направлены в принципе на ценовую стабильность.
ВОПРОС (газета «Аргументы и факты»):
Мой первый вопрос — про дешевые страховки, которые берут под ипотеку. Люди пытаются экономить на страховке, в итоге у них страховка не покрывает некоторые заболевания, например онкологию, и бывает так, что люди остаются и без работы, поскольку нетрудоспособны, и без квартиры. Нет ли тут пространства для регулирования? Не будет ли Центробанк такое запрещать?
И второй вопрос: просьба все-таки еще немножко расширить ваш комментарий про ситуацию на Западе. Если Джером Пауэлл 22 марта все-таки «пережестит» и уронит фондовые рынки США, то наш рынок пойдет за ним вниз или он уже достаточно автономен? Уже все плохое произошло?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Что касается дешевых страховок, когда люди ничего не платят, но ничего и не получают реально. Платят немного, но и ничего не получают. Эта проблема есть. Почему мы и стали поднимать вопрос о потребительской ценности разных финансовых продуктов. И если это страховка, то она должна страховать от определенных случаев, и люди должны получать эту компенсацию, это безусловно. И поэтому мы смотрим на разные такого рода продукты, для того чтобы у людей была реальная ценность от этих продуктов. И то, что касается вот той проблемы, о чем вы сказали, будем, конечно, и дальше пытаться реагировать на это.
Что касается вопроса влияния решений центральных банков и США, и Евросоюза на нашу систему. Действительно, у них серьезная проблема балансировки задач. Задача снижения инфляции, ценовой стабильности и задача поддержания финансовой стабильности, когда в условиях повышения ставок процентный риск возрастает и действительно возникают риски финансовой стабильности. Мы исходим из того, что это вопрос не только денежно-кредитной политики. У центральных банков, у любого центрального банка, есть инструменты для поддержания ценовой стабильности и для финансовой стабильности. Для финансовой стабильности, когда у нас в прошлом году был такой период, мы принимали и регуляторные послабления, и разные механизмы предоставления ликвидности, и так далее. Но, безусловно, решения по денежно-кредитной политике, по ставке влияют на финансовую стабильность. То, о чем вы сказали, «пережестит», и можно получить некоторую турбулентность на финансовом рынке, если не говорить о финансовой дестабилизации.
И поэтому, когда любой центральный банк принимает такие решения, когда у него есть эта дилемма, я вот вспоминаю нас, конечно, вопросы финансовой стабильности становятся приоритетными. И мы в прошлом году повышали ставку до 20%, в том числе для того, чтобы сдержать риски финансовой стабильности. Поэтому я думаю, что центральные банки примут все меры для того, чтобы этих рисков не допустить.
Есть другие ожидания, другой вариант, что, опасаясь рисков финансовой стабильности, центральные банки, наоборот, снизят темпы ужесточения своей денежно-кредитной политики, допустят больше инфляции. И тогда действительно инфляция в резервных валютах будет на более высоком уровне, но, на наш взгляд, это все равно потребует позже большего ужесточения в этих странах. Уже после того, как, может быть, снизится уязвимость, накопленный долг обесценится из-за инфляции, все равно придется это делать. Это скажется на мировом росте. И вот в первом случае, если баланс качнется в одну сторону или в другую сторону, на нас это будет влиять через темпы роста мировой экономики. Они могут замедлиться и в том, и в другом случае, если между Сциллой и Харибдой не пройти достаточно, скажем так, изящно. Это может сказаться на мировом росте и, соответственно, на спросе на товары нашего экспорта, о чем мы говорили. Но прямого влияния, заражения нашей финансовой системы от этого нет. Мы действительно не так сейчас связаны с мировой финансовой системой, но, безусловно, все эти вопросы и варианты мы обсуждаем, учитываем в наших решениях.
Алексей Борисович, хотите добавить что-то еще?
А.Б. ЗАБОТКИН:
Добавить очень сложно. Но еще раз: важно то, что проблемы и этот выбор, который сейчас стоит перед регуляторами в США и в Европе, — это результат того, что проводилась очень долго политика околонулевых ставок, в результате чего на балансах банков находится много активов, которые куплены по очень высоким ценам. В тот период, пока ставки были низкие, соответственно, цены всех активов были высокие. И сейчас, по мере нормализации денежно-кредитной политики, чтобы она соответствовала стабильной инфляции вблизи их целей, выясняется, что цены этих активов на самом деле фундаментально ниже, чем то, как они отражены на балансе.
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Можно сказать, что рисковые активы покупались как нерискованные, то есть покупались дорого, а сейчас они обесцениваются.
А.Б. ЗАБОТКИН:
У нас периода такого рода денежно-кредитной политики не было, поэтому таких уязвимостей в нашей системе в принципе нет.
ВОПРОС (издание «Время Н», Нижний Новгород):
Будет ли Банк России в дальнейшем поднимать ключевую ставку? Есть ли смысл открывать вклад сейчас или лучше немного подождать и открыть по более выгодной ставке?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Кто-то ждет с надеждой повышения нами ключевой ставки.
Мы действительно дали сигнал о том, что мы можем повысить ставку, если будут расти проинфляционные риски. С одной стороны, как я уже говорила, инфляционный фон последние недели был сдержанным, инфляционные ожидания населения снижались. С другой стороны, есть дополнительный проинфляционный риск из-за турбулентности в финансовом секторе США, и ценовые ожидания предприятий остаются высокими. Поэтому мы сейчас видим, что баланс рисков пока по сравнению с прошлым разом не изменился. Что это означает? Это означает, что вероятность повышения ставки есть, но это не предопределено. Поэтому, если говорить о людях, которые принимают решение размещать деньги на депозите или не размещать, конечно, должны думать прежде всего о своих финансовых целях. Можно ждать повышения ставки, которое может и не случиться, но за это время, если вы будете держать деньги дома, то вы потеряете тот процентный доход, который могли получить, если бы положили деньги на депозит сейчас. Конечно, надо считать и соизмерять.
ВОПРОС (Frank Media):
Первый вопрос. Московская Биржа, как мы понимаем, с подачи Центрального банка не стала придерживаться собственной дивидендной политики, и выплаты по итогам года не очень обрадовали инвесторов. Хотелось бы понять, все-таки ЦБ, который активно говорит о том, что правила игры для инвесторов должны быть понятными, какую цель преследовал, соглашаясь или советуя, рекомендуя компании такие компромиссные выплаты, потому что видно, что вы не хотели не платить совсем, но все-таки до планки дивидендной политики выплаты не дотягивали.
Еще один вопрос касается Сбербанка, который, наоборот, заплатил довольно щедрые дивиденды. Президент Сбера Герман Греф говорил о том, что в том числе это позволило сделать отсутствие необходимости возвращать кризисный суборд в казну. Вопрос: как вы оцениваете возможность государства помогать капиталом другим игрокам, которым он потребуется, и понадобятся ли, при условии, что Сбербанк не возвращает эту сумму, какие-то новые инструменты для пополнения капитала?
И два уточняющих вопроса. Коллеги вас спрашивали про Альфа-Банк и ипотеку. Что касается Альфы, безотносительно того, будет эта сделка или нет, но мы видим такое движение немножко назад, в середину нулевых, когда собственники решают свои проблемы с присутствием в санкционных списках, а происходит перераспределение долей в пользу партнера, который бы, будь эта сделка денежной, никогда бы не смог себе ее позволить. Как ЦБ относится к этому движению в каком-то смысле назад?
Последний вопрос, который касается ипотеки: мы во Frank Media очень внимательно мониторим предложения застройщиков и банков. Из последних наших наблюдений мы видим, что, конечно, околонулевая ипотека изживает себя, она превращается в программы по
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Много вопросов. Первый по бирже. Принципиальный подход: действительно, четкая дивидендная политика, следование ей — это то, что очень важно для доверия инвесторов и для того, чтобы вообще инвестиционную привлекательность и компаний, и экономики повышать. Поэтому это очень важно. Плюс к этому существует некое правило корпоративного управления: в годовом отчете раскрывать, объяснения давать, раскрывать причины по размеру дивидендов, если они не соответствуют политике. То есть такое может случаться, и это всем понятно, что такое может происходить. И конечно, в каждом случае это решается отдельно, в зависимости от ситуации в компании. Поэтому, наверное, такие сравнения могут быть, но нельзя сказать, что должны быть у всех единые решения. Здесь существуют и вопросы развития компании завтра, нужно исходить из текущей ситуации, из того, чтобы были удовлетворены потребности в денежных средствах на развитие компании, на реализацию инвестиционных проектов, которые обеспечивают долгосрочную доходность инвестиций. Это залог дальнейшего получения прибыли. И особое внимание, конечно, требуется к дивидендной политике тем компаниям, у которых существуют регуляторные требования по достаточности капитала. Про банки мы говорим и про инфраструктурные компании финансового сектора.
Действительно, Наблюдательный совет Мосбиржи принял решение о временной приостановке дивидендной политики в части минимального размера прибыли, которая отправляется на дивиденды, и планирует обновить дивидендную политику. Возможно ли это? Возможно, конечно. Дивидендная политика может обновляться, если тем более ситуация изменилась, и в нынешних геополитических условиях такое, наверное, возможно. Нужно только это делать прозрачно и, конечно, при коммуникации с рынком, с инвесторами, для того чтобы инвесторы понимали эту логику обновления дивидендной политики. То, что я могу прокомментировать по первому вопросу.
Что касается возврата суборда и возможности докапитализации за счет этого суборда других банков. Ну, во-первых, держателем этого суборда является Правительство, это в его компетенции, если бы он был возвращен, на что использовать этот суборд. И что касается докапитализации банков, действительно, некоторым банкам нужна докапитализация. Идет работа с собственниками, для того чтобы эта докапитализация была осуществлена по плану, в соответствующие периоды времени была восстановлена достаточность капитала, учитывая те послабления по надбавкам, которые мы даем. И мы уверены, что это будет сделано.
Что касается движения назад, я не вижу здесь никакого движения назад, в такого рода сделках. Мотивы, по которым они осуществляются, это надо собственников спрашивать. Но если эта сделка поступит к нам на согласование, да, безусловно, будем ее оценивать на предмет соответствия всем требованиям законодательства, в том числе и оценивать приобретателя акций. Там есть установленные законодательством требования, мы будем в соответствии с ними строго действовать.
А теперь что касается ипотеки от застройщиков. Действительно, Минстрой предлагал вариант там
ВОПРОС (газета «Известия»):
Сейчас онлайн-банкинг в Телеграме еще доступен, и вопрос: можно ли пользоваться такими решениями или банки должны будут прекратить свою интеграцию с Телеграмом? И также будет ли им позволено интегрироваться с социальными сетями — например, ВКонтакте и другими?
И также небольшое уточнение по поводу ситуации с банками на Западе. Были ли для вас ожидаемы такие проблемы? И есть ли риски начала мирового кризиса?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Что касается взаимодействия банков с социальными сетями. Взаимодействие с иностранными мессенджерами возможно в той части, которая не подпадает под запреты закона, который вступил в силу с 1 марта. Под запреты подпадает любая передача персональных данных, платежных документов и так далее. Обычная переписка, наверное, возможна. Конечно, для банков удобно работать с мессенджерами, и это удобно для людей. Мы это прекрасно понимаем. Здесь очень важно, чтобы были российские мессенджеры с соответствующим функционалом, и желательно, чтобы была конкуренция, чтобы банки не зависели от какого-то одного типа мессенджера. Сейчас этот процесс идет, учитывая, что закон принят и он будет исполняться.
Что касается, ожидали ли мы этих проблем на банковском рынке, на финансовом рынке. Знаете, конкретно этих проблем, что это случится с этими банками, в этот момент, я думаю, что мало кто ожидал. Но то, что уязвимости накоплены (Алексей Борисович о них говорил), это было понятно. И понятно, что риски финансовой стабильности при повышении процентных ставок могут выявляться, они уже существовали, они могут просто выявляться, прорываться, мне кажется, это было очевидно многим. Я думаю, что многие центральные банки, я еще раз повторю, наготове с инструментариями, для того чтобы такие риски купировать. Для них это тоже такое нарастание уязвимости, дисбалансов, было понимание этих дисбалансов, и мы исходим из того, что это не приведет к какому-то мировому кризису.
Алексей Борисович, добавьте.
А.Б. ЗАБОТКИН:
Надо подчеркнуть, что это, безусловно, не было частью базового сценария, и, так скажем, масштабный мировой финансовый кризис не является частью того базового сценария, из которого мы исходим. Мы отмечаем, что да, риск такого сценария несколько возрос. И если он реализуется, это будет проинфляционным риском, и такого рода сценарий был обозначен в качестве рискового сценария в Основных направлениях денежно-кредитной политики, которые были опубликованы в октябре. Опять же, там в качестве иллюстративного примера представлен очень жесткий вариант развития событий. Мы не говорим, что мы движемся по этому направлению, но в качестве источника риска да, это был один из значимых рисков, которые мы принимали во внимание, когда формировали Основные направления ДКП на этот год.
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
В качестве рискового сценария мы рассматривали даже более жесткий вариант.
Спасибо за внимание!