Заявление Председателя Банка России Э.С. Набиуллиной по итогам заседания Совета директоров 11 сентября 2015 года
Добрый день, уважаемые коллеги!
Сегодня Банк России принял решение сохранить ключевую ставку на уровне 11 % годовых. В своем выступлении я остановлюсь на основаниях принятого решения.
В последнее время произошло некоторое усиление инфляционных рисков при сохранении рисков дальнейшего охлаждения экономики. Принятое решение будет способствовать достижению цели по инфляции в 4% в 2017 году.
Данное решение базировалось на результатах комплексного анализа и прогноза экономических тенденций. Детальный анализ будет сегодня опубликован в ежеквартальном Докладе о денежно-кредитной политике, а в своем выступлении я бы хотела остановиться на основных моментах.
Внешние условия
Основные тенденции в мировой экономике сохраняются, прежде всего это восстановление темпов экономического роста в США, Великобритании и некоторых других развитых странах. Тем не менее в последние месяцы наметилось и несколько взаимосвязанных негативных тенденций.
Во-первых, мировой рост в целом восстанавливается очень медленно. Наиболее значимой тенденцией этого года является замедление роста в целом ряде ключевых экономик с развивающимися рынками (прежде всего в Китае, Бразилии), которое не компенсируется ростом в США и Великобритании.
При этом ожидания, что снижение цен на нефть и другие сырьевые товары будет способствовать мировому росту через повышение конкурентоспособности стран – импортеров сырья, пока не оправдались. Замедление роста в странах – экспортерах сырьевых товаров оказывает более существенное воздействие на мировую экономику.
Во-вторых, увеличилась волатильность мировых финансовых и товарных рынков.
Причин, на мой взгляд, три.
Первая причина: неопределенность относительно сроков и скорости повышения ставок ФРС США, что в условиях избыточной глобальной ликвидности приводит к дополнительному оттоку капитала с развивающихся рынков, расширению кредитных спредов, волатильности валютных курсов.
Вторая причина: обеспокоенность инвесторов относительно перспектив развивающихся экономик.
Третья причина: изменение структуры рынков, прежде всего нефтяного, в связи с изменением условий конкуренции и, как следствие, механизмов ценообразования.
Последние события также показывают, что мировой рынок нефти стал более чувствительным к изменениям не только объективных факторов (спроса, предложения), но и субъективных ожиданий и настроений, которые могут стремительно меняться. Поэтому волатильность сырьевых цен в ближайшие годы будет повышенной.
Большинство прогнозов международных организаций, аналитиков и участников рынка предполагают, что произошедшее ухудшение конъюнктуры – временное и в среднесрочной перспективе вероятно восстановление цен на нефть, хотя и менее существенное, чем ожидалось ранее. При этом единого понимания того, где будет находиться новый устойчивый уровень цен, пока нет.
Вероятно, поиск рынком равновесия займет какое-то время, и пока возможны значительные колебания цен на нефть.
В-третьих, развитие экономики Китая является самостоятельным важным фактором, который оказывает влияние не только на волатильность рынков, но и на перспективы развития мировой экономики и торговли в целом, на уровень мировых цен на сырье, что, безусловно, сказывается на российской экономике. При этом Китай является нашим крупнейшим торговым партнером.
Происходящая в Китае коррекция на фондовом рынке вкупе с изменением механизма курсообразования вызвали волну волатильности на глобальных рынках. Происходит переоценка инвесторами динамики экономического роста в процессе трансформации модели роста Китая с инвестиционно ориентированной к базирующейся на внутреннем потреблении.
Таким образом, в целом внешние условия остаются неблагоприятными. Принимая сегодня решение, мы учитывали повышенные внешние риски и базировались на макроэкономическом прогнозе, в котором предполагаются невысокие темпы мирового роста и волатильность рынков. При этом цены на нефть будут в ближайшие годы колебаться вокруг уровня 50 долларов США за баррель.
Инфляция
Денежно-кредитная политика Банка России явилась важным фактором снижения темпов инфляции, однако ухудшение внешних условий приостановило эту тенденцию.
Номинальный эффективный курс рубля снизился в августе на 10%. Результатом этого стал рост текущей инфляции, оказавшийся выше наших предыдущих прогнозов. На этом фоне усилились инфляционные ожидания населения и бизнеса.
Однако мы ожидаем снижения инфляции в дальнейшем, так как наша денежно-кредитная политика остается умеренно жесткой, экономическая активность и спрос – слабыми, а эффект переноса курса на инфляцию будет ниже, чем в турбулентный период конца прошлого – начала этого года.
В предыдущие годы мы оценивали эффект переноса в 0,1–0,15. Произошедшее в конце прошлого – начале этого года снижение курса рубля сопровождалось более значительным и быстрым, чем обычно, влиянием динамики курса на цены. Эффект переноса в тот период вырос до 0,4. Однако сейчас, когда динамика курса перестала быть однонаправленной и является отражением высокой волатильности нефтяных цен, эффект переноса, по нашим оценкам, также должен снизиться. Его уровень будет чуть выше, чем те, что наблюдались в предыдущие годы, но ниже, чем в начале этого года. Сейчас мы оцениваем эффект переноса на уровне около 0,2. При этом мы считаем, что основной перенос курса на цены произойдет примерно за 3 месяца.
Итоговое влияние произошедшего ослабления рубля на инфляцию будет во многом зависеть от того, как будут реагировать субъекты экономики, каким образом будут дальше меняться их инфляционные ожидания.
Вклад августовского ослабления рубля в годовую инфляцию в декабре, по нашим оценкам, составит около 2 процентных пунктов.
Основываясь на этих предположениях, мы скорректировали вверх прогноз по инфляции – до 12–13% на конец 2015 года. Тем не менее годовая инфляция в сентябре 2016 года составит около 7%.
Снижению инфляции, еще раз подчеркну, будут способствовать проводимая денежно-кредитная политика, исчерпание эффекта переноса, эффект базы, низкий внутренний спрос.
Банк России продолжит мониторинг инфляционных рисков и будет проводить денежно-кредитную политику таким образом, чтобы достичь цели по инфляции в 4% в 2017 году.
Экономическая ситуация
В отечественной экономике идут процессы адаптации к новым внешним условиям – к значительному сокращению доходов от внешнеэкономической деятельности. Эта адаптация займет определенное время и будет проходить в условиях сочетания структурного и циклического спада.
Экономический спад во втором квартале был глубже, чем в первом. Он сопровождался снижением потребительской и инвестиционной активности при положительном вкладе внешнего спроса (чистого экспорта) в динамику ВВП. При этом относительные отраслевые индикаторы указывают на наметившиеся структурные изменения, в том числе процессы импортозамещения, прежде всего, в инвестиционно не ёмких секторах. Основная причина, на наш взгляд, – сохранение общей повышенной неопределенности. Даже высокая прибыль реального сектора, полученная в первом полугодии, по всей видимости, была слабо использована для роста инвестиций, в том числе и в секторах с потенциалом импортозамещения.
Что касается последующей экономической динамики, то данные на настоящий момент носят разнонаправленный характер. Часть показателей, таких как безработица, промышленное производство, грузовые перевозки и другие, сигнализируют о возможном начале процесса стабилизации выпуска. Другие показатели – индексы настроений бизнеса, инвестиций, реальных зарплат указывают на продолжение спада.
На динамику потребительского спроса в ближайшей перспективе будет оказывать сдерживающее влияние ситуация на рынке труда. Его подстройка к новым условиям будет по-прежнему происходить прежде всего за счет низкого роста номинальной зарплаты, а не роста безработицы. Состояние рынка труда, в первую очередь динамика оплаты труда, а также сокращение вакансий, некоторый рост неполной занятости будут способствовать снижению инфляционного давления. Увеличение расходов населения также будет ограничено слабой динамикой потребительского кредитования при сохранении склонности населения к сбережениям.
С учетом ухудшения внешних факторов и последних статистических данных мы пересмотрели свой прогноз на этот год. По новым оценкам, ВВП снизится на 3,9–4,4% При этом в нашем базовом сценарии мы ожидаем перелома тенденции к снижению экономической активности во второй половине будущего года. Поддержку этому будет оказывать постепенное смягчение финансовых условий, снижение долговой нагрузки реального сектора, в том числе, внешнего долга, сдержанная динамика издержек производства в части оплаты труда и регулируемых тарифов. В результате квартальные темпы роста ВВП могут выйти в положительную область во второй половине 2016 года. Годовые темпы экономического роста в 2017 году достигнут небольших положительных значений, а в 2018 году могут составить 2,0–3,0%.
При этом наш прогноз предполагает, что в среднесрочной перспективе продолжат действовать ограничения структурного характера, включая демографические и институциональные, оказывающие влияние на динамику долгосрочного потенциала российской экономики.
Монетарные условия
Несмотря на некоторое смягчение денежно-кредитных условий в последние месяцы (кредитные и депозитные ставки снижались вслед за снижением ключевой ставки Банка России), сдерживающее влияние на инфляцию со стороны монетарных показателей сохранилось. Монетарные условия, которые формируются под воздействием политики Банка России, остаются относительно жесткими, в том числе за счет неценовых условий кредитования, ужесточение которых продолжается на фоне неопределенности и ухудшения качества кредитных портфелей.
Темпы роста денежных агрегатов и кредитования остаются на низком уровне, что создает предпосылки для дальнейшего снижения инфляции. Годовой темп прироста денежного агрегата М2, по предварительным данным, на 1 сентября составляет 7,8%, что выше, чем значение на начало года (2,2%), но значительно ниже среднего уровня 2011–2013 годов.
Кредитование корпоративного сектора после спада в начале года начало восстанавливаться. Прирост на 1 сентября составляет 7,7%, но с учетом валютной переоценки равен 1,4%, что также ниже уровней предыдущих лет. Восстановление кредитования тормозится, помимо уровня ставки, высокой долговой нагрузкой части заемщиков и низким инвестиционным спросом.
В целом по итогам года темп роста денежно-кредитных показателей останется сдержанным. В дальнейшем рост денежной массы в годовом выражении постепенно ускорится до уровней 8–11% в 2017 году и 13–16% в 2018 году, что соответствует динамике спроса на деньги в условиях сохранения инфляции на уровне целевого значения в 4% и темпов роста на уровне, соответствующем долгосрочному потенциалу экономики.
Платежный баланс
Значительная адаптация платежного баланса к новым внешним реалиям уже произошла. Снижение стоимости импорта почти на 40% привело к тому, что сальдо текущего счета, несмотря на падение стоимости экспорта, выросло по сравнению с предыдущим годом на 18,4%.
Что касается капитального счета, то меняется характер оттока капитала. Его основу составляют выплаты по внешним долгам, которые в этом году меньше, чем в прошлом, и в дальнейшем также будут сокращаться. Значимость же других факторов, в том числе внутреннего оттока, связанного с переводом сбережений в иностранную валюту, снижается. То есть отток капитала выражается больше в снижении иностранных обязательств, чем в росте иностранных активов, как это было в предыдущие годы. В результате на динамику валютного курса более выраженное влияние стали оказывать цены на нефть, а влияние факторов, связанных с капитальным счетом, снизилось.
Начиная с сегодняшнего дня мы будем публиковать комментарии, содержащие предварительные оценки ежемесячных показателей платежного баланса. Оценка за январь–август показывает, что текущий счет составил 51,1 млрд долл. США, а отток капитала снизился до 52,2 млрд долл. США по сравнению с 77,1 млрд долл. США годом ранее.
По итогам года мы прогнозируем сальдо текущего счета в размере 73 млрд долл. США и отток капитала в размере 85 млрд долл. США. В этом случае предстоящие платежи по долгам банков и компаний смогут быть профинансированы за счет накопленных активов и поступлений по текущему счету, с учетом предоставления валютного рефинансирования Банка России. Мы готовы при необходимости увеличить лимиты предоставления средств на аукционах валютного репо и валютных кредитов, чтобы предоставить рынку дополнительную ликвидность в случае увеличения спроса.
В последующие годы ожидается снижение оттока капитала до 50–60 млрд долл. США в год по мере снижения выплат по долгам при сохранении высокого положительного сальдо текущего счета.
***
Рассматривая все факторы в совокупности (более подробный анализ представлен в Докладе о денежно-кредитной политике), мы видим усиление инфляционных рисков при сохранении рисков существенного охлаждения экономики. С учетом этого Банк России сегодня принял решение о сохранении ключевой ставки на уровне 11% годовых.
***
Теперь несколько слов об Основных направлениях денежно-кредитной политики на 2016–2018 годы.
Как я уже говорила, прогнозные оценки, на которые мы опирались при принятии сегодня решения о ставке, соответствуют базовому прогнозу, представленному в «Основных направлениях денежно-кредитной политики на 2016–2018 гг.». Базовый прогноз исходит из средней цены на нефть в 50 долл. США за баррель в последующие три года.
В проекте «Основных направлений» рассматриваются также два других сценария – оптимистичный и рисковый. Оптимистичный сценарий предполагает рост цен до 60 долл. США за баррель в следующем году, 70 долл. США за баррель в 2017 году и 75 долл. США за баррель в 2018 году. Рисковый сценарий предполагает снижение цен на нефть до уровня 40 долл. США за баррель или ниже на все 3 года.
Во всех вариантах развития событий мы по-прежнему предполагаем сохранение финансовых санкций и действующих ограничений на ввоз отдельных видов импортных товаров на всем горизонте прогноза, а также продолжение консервативной бюджетной и тарифной политики.
Свой вклад в снижение инфляции внесет более сдержанная индексация тарифов естественных монополий и зарплат в бюджетном секторе. При этом возможность пересмотра уровня индексации является одним из существенных проинфляционных рисков прогноза.
В базовом сценарии мы ожидаем, что темпы роста российской экономики останутся отрицательными и в 2016 году – на уровне -(0,5–1,0)%, в 2017 году достигнут небольших положительных значений, а в 2018 году могут составить 2,0–3,0%. Инфляция снизится до 5,5–6,5% в 2016 году и достигнет 4% в 2017 году и будет сохраняться вблизи целевого уровня в 2018 году.
В оптимистичном сценарии рост экономики начнется уже в 2016 году. К 2018 году темпы роста ВВП повысятся до 2,5–3,5%. В рисковом сценарии неблагоприятные внешние факторы обусловят более сильный и продолжительный спад инвестиционной и потребительской активности. Падение ВВП может углубиться в 2016 году и продолжиться в 2017 году. Выход на траекторию роста в рисковом сценарии можно ожидать только в 2018 году.
Во всех вариантах мы намерены добиться снижения инфляции в 2017 году до целевого уровня 4%.
В базовом сценарии уровень валютных резервов по итогам прогнозного периода существенно не изменится. В оптимистичном сценарии возможен небольшой рост валютных резервов (около 15 млрд долл. США в год), в том числе за счет постепенного сокращения операций валютного рефинансирования. При этом, если внешняя конъюнктура будет более благоприятной, мы в среднесрочной перспективе продолжим пополнение валютных резервов, которые являются нашим буфером для отражения угроз финансовой стабильности в будущем.
В рисковом сценарии предотвращение угроз финансовой стабильности может потребовать расширения операций валютного рефинансирования. В этом случае мы прогнозируем снижение резервов в 2016 году и отсутствие возможностей их повышения в 2017–2018 годах.
Во всех сценариях денежно-кредитная политика будет проводиться исходя из оценки баланса рисков для экономики и инфляции и цели по снижению инфляции до уровня 4% в среднесрочной перспективе.
Наши решения будут основываться на постоянном мониторинге складывающихся тенденций, уточнении прогнозов на среднесрочную перспективу и оценке баланса рисков.
Важно понимать, что даже в самом лучшем случае (в оптимистичном сценарии) российская экономика в ближайшие годы будет функционировать в более сложных внешних условиях, чем раньше, и сталкиваться с непростыми вызовами. Поэтому сейчас нужны структурные изменения, которые создадут стимулы для развития экономики: перераспределения ресурсов в более конкурентоспособные сегменты, развития импортозамещения, несырьевого экспорта, новых технологий, повышения уровня человеческого капитала.
Последовательная денежно-кредитная политика, направленная на снижение инфляции и инфляционных ожиданий, обеспечение стабильного функционирования финансовой системы, внесет существенный вклад в формирование внутренних источников долгосрочных финансовых ресурсов и предсказуемой среды для реализации этих перемен.
Сессия вопросов и ответов для СМИ
ВОПРОС (агентство «Интерфакс»)
У меня два вопроса. Первый. Центральный банк в июле и в сентябре по итогам Совета директоров убрал сигнал о направленности ДКП. Если в июне в релизе было сказано, что потенциал смягчения ДКП остается ограниченным и Вы поясняли нам, что это значит, то сейчас ЦБ упоминает лишь фразу о том, что будет принимать решение исходя из баланса инфляционных рисков и рисков охлаждения экономики. Можно как-то нам и аналитикам обозначить – каков, на Ваш взгляд, сейчас потенциал смягчения ДКП до конца этого года?
И второй вопрос. Два года назад вы нам обещали рассказать о судьбе ставки рефинансирования. Прошло два года, и к 2016 году что-то с ней должно случиться. Можно узнать, какие у ЦБ планы в отношении этой ставки?
Э.С. НАБИУЛЛИНА
Спасибо большое. Мы действительно будем принимать решение по ставке на каждом последующем заседании Совета директоров исходя из анализа баланса рисков, прежде всего инфляционных рисков и рисков охлаждения экономики. Ситуация сейчас достаточно подвижная. Мы видим, что и внешние условия достаточно изменчивые, существует некоторая неопределенность. И поэтому каждое заседание Совета директоров будет посвящено тщательному анализу балансов рисков.
Тем не менее, если следовать нашему базовому прогнозу, то исходя из цены на нефть 50 долларов США мы видим, что инфляция должна и будет снижаться. И через год (мы обычно делаем прогноз на год вперед) мы ожидаем, что инфляция будет на уровне 7 процентов. Если экономическая ситуация будет развиваться в соответствии с базовым прогнозом, такое окно возможности для снижения ставки есть. Еще раз подчеркну, что мы будем внимательно смотреть на те инфляционные риски, которые сформированы, в том числе и на инфляционные ожидания. Это для нас некоторый важнейший фактор, поэтому в ближайшее время будем принимать решение исходя из этого баланса рисков.
Что касается второго вопроса по ставке рефинансирования с тем, чтобы приравнять ставку рефинансирования к ключевой ставке, мы от этих планов не отказались. Мы тогда не приняли решения об одномоментном приравнивании этих ставок исходя из того, что была необходима существенная работа и на законодательном уровне, где упоминается ставка рефинансирования для того, чтобы Правительство могло предложить изменения в законодательство, чтобы не было серьезных шоковых изменений, подготовиться к этому. А также участники рынка, которые использовали ставку рефинансирования в своих договорных отношениях. Период был достаточно большой – с 2013 года по 2016 год – и Правительство уже вносит изменения в законодательство. Я надеюсь, что оно эту работу завершит к соответствующему сроку, и мы пока от своих планов не отказались.
Спасибо.
ВОПРОС (агентство Рейтер)
Учитывал ли Банк России, принимая решение о ключевой ставке, предстоящее повышение ставки ФРС США? Какие ожидаете последствия для российского финансового рынка в результате повышения ставки ФРС? Второй вопрос: при каких условиях Банк России вернется к накоплению резервов и возможно ли это в текущем году?
Э.С. НАБИУЛЛИНА
Спасибо. Действительно, мы учитывали возможность повышения ставки Федеральной резервной системой США как один из факторов изменения внешних условий, я уже об этом говорила. Но в наших решениях, в нашей политике мы учитываем не столько это решение, сколько последствия этого решения для глобальных рынков. Эти последствия и реакция глобальных рынков будут зависеть и от сроков повышения, и от темпов повышения. Мы пока не считаем, что будет высоко вероятным, например, очень быстрое повышение этих ставок Федеральной резервной системой США. И по всей совокупности факторов мы не видим большого влияния этого решения на экономику России.
Про резервы. У нас здесь очень гибкая политика по пополнению золотовалютных резервов, потому что мы считаем, что нынешний уровень их достаточный, он достаточно комфортный, он по всем международным меркам достаточности золотовалютных резервов находится на адекватном уровне, но для того чтобы создать большую основу долгосрочной финансовой стабильности, понимая, что и ситуация внешняя изменчива, и много рисков во внешней ситуации, мы объявили, что будем по мере возможности, когда будет позволять ситуация, накапливать золотовалютные резервы. Это будет происходить тогда, когда будет позволять ситуация на валютном рынке. Мы изучали опыт других стран. Другие страны в основном накапливают золотовалютные резервы, когда национальная валюта либо очень стабильная, либо укрепляется. Поэтому в зависимости от ситуации будем это делать.
И я уже сказала, что мы видим возможность накопления золотовалютных резервов в оптимистичном сценарии (когда цены на нефть будут расти), и то не очень большими темпами, потому что мы не собираемся нашими операциями оказывать существенное влияние на курсовую динамику. Курс у нас плавающий.
ВОПРОС (газета «Ведомости»)
Я бы хотела уточнить про пополнение резервов, вопрос уже был задан основной. Вы в новом прогнозе предполагаете в основном сценарии околонулевую динамику резервов в течение всех 3 лет. Означает ли это, что вы приостанавливаете покупку валюты в базовом сценарии на все 3 года, что вы не ожидаете периодов укрепления рубля в течение всех 3 лет? И Андрей Рэмович Белоусов недавно предложил покупать Центробанку валюту, если рубль укрепится до 60 рублей. Что бы Вы могли ответить Андрею Рэмовичу? И считаете ли Вы действительно такой уровень основанием для возобновления покупок?
Э.С. НАБИУЛЛИНА
Действительно, в нашем сценарии при сохранении цен на нефть около 50 долларов за баррель мы не предполагаем изменения золотовалютных резервов. Это может достигаться сочетанием разного типа операций, потому что у нас есть и валютное рефинансирование, и возврат по валютному рефинансированию, покупки, продажи. Но в целом уровень золотовалютных резервов не будет меняться. И покупка золотовалютных резервов ни в коем случае не является реакцией на укрепление рубля. Я уже сказала, что мы будем золотовалютные резервы покупать в случае благоприятной ситуации на валютном рынке, когда мы не создаем дополнительной волатильности и не влияем на тренды на валютном рынке. И наши операции никак не привязаны к какому-то конкретному уровню курса или уровню цены на нефть.
ВОПРОС (газета «РБК»)
Скажите, пожалуйста, вы сказали, что вы не будете покупать, особо заниматься тем, чтобы покупать в золотовалютные резервы, а есть ли такое у ЦБ, оставляет ли себе ЦБ такую возможность интервенций для поддержания в случае каких-то критических, может быть, событий с рублем? В принципе, вы перешли на инфляционное таргетирование. Есть ли где-то подсознательно (у всех центробанков есть это) все-таки влияние валютными интервенциями? Если есть, то при каком уровне или при каких условиях это может быть? При какой волатильности? Спасибо.
И можно еще уточнить про 2 процентных пункта влияния курса на инфляцию? Вы сказали, 2 процентных пункта. Что-то мы не окончательно разобрались – это до конца года и что это? Немножко не расслышали. Если можно.
Э.С. НАБИУЛЛИНА
Спасибо большое. Во-первых, наши валютные интервенции, политика валютных интервенций, способ их проведения – это не на подсознательном уровне, это вполне декларируемая политика, и мы всегда говорили, что мы будем готовы осуществлять валютные интервенции в случае, если будут угрозы для финансовой стабильности. И эти угрозы финансовой стабильности могут возникать вне зависимости от уровня курса. Таких рисков мы сейчас не видим, не видим таких рисков и в основном сценарии, тем более в оптимистичном сценарии. Но если такие риски будут возникать, мы в любой момент можем выйти с валютными интервенциями на валютный рынок. Еще раз: эта политика связана именно с вопросом поддержания финансовой стабильности, а не с ориентацией на какой-то конкретный курс рубля.
Что касается влияния курсовой динамики на инфляцию. Мы оцениваем влияние того ослабления курса рубля, которое произошло в августе месяце, что это повлияет на увеличение инфляции, приведет к ее повышению где-то на 2 процентных пункта. Именно августовский эпизод. И поэтому в том числе повысили наш прогноз по инфляции до конца этого года.
ВОПРОС (агентство Блумберг)
Если позволите, два вопроса.
Ваша оценка по снижению инфляции до 5,5–6,5 в следующем году исходит из каких ожиданий по уровню тарифов и их индексации? Насколько понимаю, сейчас обсуждают разные предложения. И второй вопрос. Просчитывали ли вы, насколько может увеличиться отток капитала, если ФРС поднимает ставку? Спасибо.
Э.С. НАБИУЛЛИНА
Мы при анализе, при нашем прогнозе по инфляции в базовом сценарии исходили из тех темпов индексации тарифов естественных монополий, решения по которым были приняты Правительством. Безусловно, сейчас обсуждаются разные варианты, в том числе возможность индексации тарифов на уровень инфляции минус, что мы активно приветствуем. Безусловно, это будет антиинфляционной мерой и очень правильной мерой. Мы очень давно выступали с предложениями, что индексация тарифов естественных монополий должна быть меньше текущей инфляции, потому что и текущая инфляция вызвана во многом одноразовыми факторами, факторами на стороне роста цен на продовольственные товары и так далее, поэтому, конечно, приветствуем это.
Если реализуется негативный сценарий и тарифы естественных монополий будут индексироваться выше, мы считаем это серьезным инфляционным риском. И об этом говорим и предупреждаем с точки зрения будущей инфляционной динамики.
Что касается оттока капитала и решения ФРС. Еще раз подчеркну, что, по нашей оценке, все-таки отток капитала из российской экономики сейчас осуществляется в основном по каналу выплаты внешних долгов. Мы это видим по динамике изменения иностранных обязательств, это не столько увеличение иностранных активов. И мы считаем, что решение ФРС не приведет к значительному росту оттока капитала из российской экономики.
ВОПРОС («Коммерсант»)
В докладе о ДКП, как всегда, есть упоминание сценария пессимистичного (при 40 долларов за баррель), но исключительно полторы цифры. Можно ли озвучить базовые цифры, так сказать, пессимистичного сценария на 2016 год за пределами оценки падения ВВП на 5 процентов и более? Хоть какие-то. Вы же рассчитываете.
Э.С. НАБИУЛЛИНА
Мы действительно рассчитываем, ведем расчеты, но обычно такой сценарий описываем через качественные характеристики и в том числе этот сценарий. Мы говорим, что когда цена на нефть будет 40 и ниже,то мы видим и падение темпов ВВП, оно может быть около 5 процентов, может быть 5 процентов и ниже. Ожидаем, на инфляцию здесь будут разнонаправленные воздействия в этом сценарии, потому что, если будет цена на нефть ниже, то, соответственно, и динамика курса - может быть большее ослабление курса, но при этом будет падать экономическая активность. Поэтому на инфляцию будут разнонаправленные движения и с помощью нашей денежно-кредитной политики, которая будет учитывать баланс рисков наш традиционный, мы тем не менее сможем достичь целей по снижению инфляции до 4 процентов.
И качественно мы считаем, что экономика начнет расти в 2017 году. В 2016–2017 годах будет спад в этих вариантах. Безусловно, это будут более низкие темпы роста инвестиций, потребительской активности и необходимость, скажем так, более глубокой перестройки нашей экономики к новым условиям. Спасибо.
ВОПРОС (агентство «РИА Новости»)
Эльвира Сахипзадовна, Вы сегодня сказали в ходе своего выступления о том, что на динамику валютного курса рубля в большей степени оказывает влияние динамика именно мировых цен на нефть, чем статьи платежного баланса.
Э.С. НАБИУЛЛИНА
Капитального счета.
ВОПРОС (агентство «РИА Новости»)
По оценке ЦБ, насколько долгосрочен тренд на снижение курса рубля, на такую волатильность? И когда курс рубля может стабилизироваться? Спасибо.
Э.С. НАБИУЛЛИНА
Во-первых, мы не видим тренда на дальнейшее ослабление курса. У нас есть повышенная волатильность, в том числе и связанная с повышенной волатильностью нефтяных цен. Я уже говорила о нашем анализе: мы опираемся в основном на анализ и международных экспертов, и наших российских экспертов цены на нефть и цены в целом на сырьевые товары в поиске нового равновесия. Действительно, там сейчас повышенная волатильность и повышенная волатильность рубля. Но тренда на ослабление дальнейшее, и особенно при нашем базовом прогнозе, мы не видим.
ВОПРОС (агентство «РИА Новости»)
А вы считаете, что в декабре был тренд?
Э.С. НАБИУЛЛИНА
Да. В декабре был тренд. В декабре прошлого года был тренд, да. Не только в декабре, там была достаточно серьезная адаптация нефтяных цен к новым уровням.
ВОПРОС («Российская газета»)
Вы относите индексацию социальных выплат к инфляционным рискам. Насколько они существенны? И если социальные выплаты проиндексируют по фактической инфляции, то какой будет инфляция через год? Не 7 процентов, а сколько? Спасибо.
Э.С. НАБИУЛЛИНА
Действительно, индексация выплат, заработных плат, кстати, не только в бюджетном секторе, но для нас важно, что происходит и в частном секторе, мы там тоже видим, кстати, достаточно сдержанную динамику номинальных заработных плат. Если индексация будет в меру инфляции, то это может создать риски раскручивания инфляционной спирали. На самом деле реальные зарплаты от этого не выиграют, потому что может быть достаточно большая инфляция. Но этого не произойдет, потому что мы собираемся проводить денежно-кредитную политику таким образом, чтобы достичь цели в среднесрочном периоде 4 процента. Это просто приведет к повышению рисков того, что ставки и ключевая ставка будут на повышенном уровне достаточно долгое время, для того чтобы бороться с этими инфляционными рисками. Это будет влиять на экономику.
Поэтому эти решения, они имеют, конечно, долгосрочные, такие серьезные последствия. И в этом отношении мы поддерживаем позицию Министерства финансов по сдержанной бюджетной политике, по тому, чтобы не раскручивать инфляционную спираль и не приводить к тому, чтобы денежно-кредитная политика была более жесткой, чем она могла бы быть при умеренной индексации социальных выплат и иных выплат. Спасибо.
ВОПРОС (агентство Блумберг)
Два вопроса, если позволите. Скажите, нет ли какой-то ясности по поводу того, когда могут быть возобновлены аукционы годового РЕПО? И второй вопрос. Сегодня до публикации решения ЦБ о процентной ставке, о ключевой ставке одно СМИ сообщило решение, которое, в принципе, и было опубликовано ЦБ, со ссылкой на одного депутата. Будет ли регулятор проводить какую-нибудь проверку по этому поводу, например на предмет нарушения закона об инсайде?
Э.С. НАБИУЛЛИНА
Что касается годовых РЕПО или рефинансирования текущей задолженности. Мы действительно готовы к тому, чтобы принять решение о продлении этих механизмов, если будет необходимость. Сейчас мы такой необходимости не видим. Сейчас валютной ликвидности вполне достаточно. Наш прогноз платежного баланса, прогноз выплат по внешним долгам показывает, что нет напряженности. Но если мы увидим мельчайшие признаки такой напряженности, мы готовы здесь достаточно гибко действовать.
Что касается утечки информации. Мы начали процедуру разбирательства. Хочу отметить, что мы подойдем к этому очень серьезно. И хотела бы напомнить, что использование инсайдерской информации, манипулирование рынком являются уголовно наказуемыми деяниями.
ВОПРОС (телеканал «Россия»)
Эльвира Сахипзадовна, Вы говорили много о том, что не видите тренда на понижение дальнейшее курса рубля. Но вот все-таки тренд на повышение курса рубля, может быть, в среднесрочной перспективе, может быть, есть такое? Есть такая вероятность, хоть минимальная? И, может быть, прогноз на конец года - на начало следующего доллар-рубль. Спасибо.
Э.С. НАБИУЛЛИНА
У нас рубль формируется под воздействием рыночных факторов, на него оказывают влияние внешние условия. Мы уже об этом говорили. И поэтому мы рассматриваем разные сценарии. И у нас есть сценарий с возможным ростом цен на нефть, поэтому с соответствующим трендом по курсу. Но, как правило, и мы от этого правила не будем отступать, мы не даем прогнозов по курсу.
ВОПРОС (портал «Банки.ру»)
Эльвира Сахипзадовна, Вы говорили уже о перспективах безработицы в стране. Хотелось бы в связи с этим спросить, рассчитывает ли Центральный банк такой показатель, как не разгоняющий инфляцию уровень безработицы? Какой он? Выше ли он, по вашим оценкам, сейчас, чем текущий уровень безработицы? Спасибо.
Э.С. НАБИУЛЛИНА
Спасибо. Одного показателя безработицы, его анализа, недостаточно для того, чтобы понять, насколько состояние рынка труда разгоняет или, наоборот, подавляет инфляцию. Поэтому мы анализируем разные показатели в связи со спецификой нашего рынка труда. Я уже об этом говорила. У нас рынок труда приспосабливается не через увольнения или увеличение общей безработицы, а через снижение номинальных заработных плат, через частичную занятость и так далее. И мы анализируем все эти показатели. По нашим оценкам, состояние рынка такое, что оно не разгоняет инфляцию, оно, скорее, пока носит антиинфляционный характер.
ВОПРОС (агентство Рейтер)
Скажите, пожалуйста, видите ли Вы проблемы на рынке ликвидности у банков из-за того, что в последнее время были отзывы лицензий у достаточно крупных банков и доверие на рынке МБК? Банкиры говорят, что практически закрылись мелкие банки на рынке МБК, доступ мелких банков к деньгам. В связи с этим есть ли какие-то опасения у ЦБ, есть ли какие-то инструменты кроме того, что ЦБ может компенсировать убытки банкам на рынке МБК?
И второй вопрос связан с ужесточением критериев для банков, где могут хранить средства госкомпании. Поддерживает ли ЦБ идею о том, чтобы ограничить этот список только теми банками, которые получили ОФЗ? Спасибо.
Э.С. НАБИУЛЛИНА
Что касается ситуации на межбанковском рынке. Мы не видим краткосрочных острых ситуаций на этом рынке. И все показатели объема торгов, объема однодневных межбанковских кредитов рублевых, РЕПО, валютных свопов – они стабильны и даже чуть выше, чем в прошлом году. При этом происходят некоторые структурные изменения на рынке МБК. У нас, действительно, малые и средние банки больше стали пользоваться операциями рефинансирования со стороны Центрального банка, а более крупные банки заимствуют на рынке.
Плюс к этому я бы хотела отметить еще одну тенденцию. У нас активно развивается биржевой сектор денежного рынка, в том числе с участием центрального контрагента, его доля уже 40 процентов, доля межбанковских кредитов, по-моему, около 15–20 процентов, а биржевого сектора – около 40 процентов, в котором вполне могут участвовать и малые, и средние банки, у которых есть нормальное обеспечение, ценные бумаги, валюта. Поэтому здесь доступ к ликвидности у них есть.
Что касается ужесточения критериев для того, где могут храниться, в каких банках могут храниться государственные средства, это решение тех органов, которые управляют этими средствами. Мы считаем, что они должны принимать решение с анализом ситуации, с анализом рисков контрагента, партнера, оценивать эти риски. И предложение по поводу того, что к этому будут допущены, например, банки, которые получают доступ к операциям по докапитализации через ОФЗ, у нас не вызывает возражений.
ВОПРОС (агентство Блумберг)
Я только, если можно, уточнить. Вы в августе опубликовали комментарий Банка России по выплатам по внешним долгам. И там дали разбивку, опросив около 30 крупнейших компаний, сколько приходится платежей по внешним займам на внутригрупповые. Планирует ли Банк России делать это ежеквартально, ежемесячно, на какой-то регулярной основе? Спасибо.
Э.С. НАБИУЛЛИНА
Мы такой мониторинг проводим постоянно, подумываем о публикации, о регулярности публикации. Если эта информация интересна для рынка, я думаю, действительно интересна, мы, наверное, будем публиковать ее с какой-то периодичностью, с какой-то регулярностью. Но это действительно очень важная информация. И я смотрела на опыт других стран. Во многих странах осуществляется достаточно такой скрупулезный мониторинг этих долгов нефинансовых организаций, реального сектора экономики, уровня задолженности, потому что это влияет в целом на финансовую стабильность, на развитие финансовой ситуации в стране.
Поэтому мы такой мониторинг с помощью опросов начали и будем, конечно, его углублять, расширять и продолжать дальше.
ВОПРОС (агентство ТАСС)
Хотелось бы тоже уточнить. Сейчас Минфин и Минэкономразвития готовят свои долгосрочные макроэкономические сценарии. В связи с этим, может быть, Центральный банк также хотел бы подготовить на какую-то более долгосрочную, 20-летнюю, например, перспективу какие-то макроэкономические сценарии? Спасибо.
Э.С. НАБИУЛЛИНА
Спасибо. Я думаю, что лучше, если мы в такого рода стратегической сценарной работе будем участвовать, работа Правительства - делать долгосрочные прогнозы. Потому что, когда мы делаем 3-летние наши прогнозы и Основные направления денежно-кредитной политики, они являются основой для нашей денежно-кредитной политики, принятия таких операционных решений. Все-таки долгосрочный прогноз, наверное, имеет смысл, чтобы делало Правительство, а мы по мере возможности будем участвовать в разного рода дискуссиях.
ВОПРОС (газета «Ведомости»)
Исходя из вашего прогноза вы ожидаете отрицательного вклада в ВВП со стороны накопления капитала вплоть до 2018 года. Означает ли это, что вы предполагаете продолжение инвестиционного кризиса в течение 2016–2018 годов? И со стороны конечного спроса там тоже вклад отрицательный до 2017 года, когда он примерно нулевой. Что будет происходить с доходами населения в таком случае? Потому что сейчас основной масштаб их падения вызван именно высокой инфляцией. Там номинальный рост есть, и довольно неплохой. При существенном снижении инфляции, которое вы ожидаете уже в 2016 году, почему продолжают падать реальные доходы?
Э.С. НАБИУЛЛИНА
Спасибо. Что касается инвестиционной активности. Для того чтобы инвестиционная активность перешла в положительную зону, напомню, что она в отрицательную зону перешла не в связи с событиями или повышенной турбулентностью на финансовых рынках, она перешла гораздо раньше и, на мой взгляд, в силу некоторых структурных ограничений и ограничений той модели развития, которая у нас была. Для того чтобы инвестиции перешли в положительную область, нужно действительно достаточно много сделать. Недостаточно будет и снижения процентных ставок.
Мы, кстати, видим и я еще раз повторю, что в этом году в первом полугодии была получена неплохая прибыль нашим реальным сектором экономики. И для того чтобы предприниматели, инвесторы вкладывали тот финансовый ресурс, который возникает в определенных секторах экономики, выигравших в том числе из-за внешнеэкономической конъюнктуры, нужны стимулы для их инвестиционных решений, для диверсификации их инвестиций. Это связано в целом с определенностью перспектив, экономических перспектив сбыта продукции и так далее, и так далее, то есть со всем тем, что называется «инвестиционный климат». Поэтому эта задача, она достаточно серьезная и потребует определенного времени.
Кроме того, мы понимаем все-таки, что, безусловно, есть инвестиции в инфраструктуру, бюджетные инвестиции, но в основном инвестиции идут за спросом. То есть должен быть либо внутренний спрос, потребительский спрос должен расти, либо экспортный спрос. В связи с коррекцией курса рубля, конечно, появляется больше возможностей для роста и традиционного экспорта, и нетрадиционного экспорта. Этот нетрадиционный экспорт, несырьевой экспорт, должен расширяться, должны появляться возможности для инвестирования.
Поэтому, на наш взгляд, такая инвестиционная пауза или перестройка инвестиций (это будет структурная перестройка инвестиций, они должны диверсифицироваться) будет занимать определенное время. Это не может случиться, к сожалению, в один год. Потребление в ближайшие годы действительно останется на низких уровнях, но начнет постепенно восстанавливаться. На низких уровнях в том числе и по причине тех факторов, о которых я говорила, – низкий рост доходов и меньшие объемы, нежели были раньше, или меньшая доля потребительского кредитования в такой поддержке потребительского спроса.
Доходы населения будут расти сдержанно, но я надеюсь здесь на качественные явления. Заработная плата прежде всего должна расти в соответствии с темпами роста производительности труда. Вы помните и мы сейчас видим результаты того, что многие годы у нас заработная плата росла выше производительности труда. По сути дела, это означает не увеличение конкурентоспособности, даже наоборот. Поэтому здесь, скорее, важны структурные вещи, нежели количественные. Количественные наши оценки будут опубликованы сегодня в докладе о денежно-кредитной политике. В Основных направлениях можно будет посмотреть все цифры.
ВОПРОС (газета «Коммерсант»)
У меня, собственно, вопрос по той же табличке, что и предыдущий, но по позитивному сценарию. По позитивному сценарию в случае роста нефти до 80 в 2018 году чистый экспорт вносит сильно отрицательный вклад в динамику ВВП. Очевидно, что это связано, так сказать, с ростом импорта. Это инвестиционный импорт, по вашим расчетам, или потребительский?
Э.С. НАБИУЛЛИНА
Это и потребительский, и инвестиционный. И тот и другой.
ВОПРОС (газета «Коммерсант»)
А в каких пропорциях?
Э.С. НАБИУЛЛИНА
Здесь можно сказать условно фифти-фифти, потому что будет расти и потребительский импорт в связи с ростом доходов, и инвестиционный импорт. На наш взгляд, одинаковое будет где-то влияние.
Спасибо большое.